Синдром отсутствующего ежика

– А мир богатого человека… Он может закончиться в любую минуту. Деньги приносят много несчастий. Хорошо бы иметь денег столько, чтобы на все хватало, и еще оставалось на завтра, но не столько, чтобы жить и бояться, что с тобой или твоими близкими из-за денег что-то случится. Ограбят квартиру, украдут детей, нападут из-за кошелька с кредиткой…

Я была практически уверена, что Лиля не разговаривает с Гришей на подобные темы, хотя давно уже пора. Он же смотрит телевизор, слышит разговоры в школе. Он, как все мы, живет в другой стране, не в той, в которой родились мои родители и мы с его мамой. Удивительной иронией обернулся программный лозунг коммунистов: «Мы новый мир построим – кто был ничем, тот станет всем!» Ведь снова повторилось все то же. Неужели никуда не уйти от стремления каждого второго быть царем, или главным министром, или хотя бы придворным? Хотя чему тут удивляться – ведь даже цветочки не хотят расти одинаково – лезут, перегоняя друг друга, торопясь разрастись, занять больше места, вытянуться выше, чтобы получать больше солнца и тепла. И чем грубее, непритязательнее цветок, тем проще ему расти и крепнуть, затеняя и забивая соседей…

Но только имею ли право я, такая умная, говорить что-то мальчику? Я, которая явно не то и не теми словами говорила Ийке…

Я замолчала. Гриша тоже молчал, и я видела краем глаза, как он идет и смотрит на меня.

– Смотри, пожалуйста, вперед, куда идешь, – пришлось даже сказать мне.

– А ваша дочка когда-нибудь… вернется из того мира? – спросил Гриша, сразу послушно отвернувшись от меня и глядя прямо перед собой.

Я постаралась улыбнуться. Кажется, так нужно делать, когда очень не хватает света внутри.

– Думаю, что да. Мне хочется так думать. Хотя, если ей в том мире повезет… Не знаю. Пока, наверно, она собирается ждать своего счастливого дня.

Гриша совершенно по-взрослому серьезно и очень грустно посмотрел на меня.

– Но вам же без нее плохо!

– Мне сейчас станет плохо, Гришенька, если мы срочно не сядем на автобус, – сказала я, с трудом переводя дух и перекладывая прикорнувшего на моем плече Владика на другую сторону. – Друг твой что-то очень тяжелый сегодня. Объелся, наверно, блинчиков.

– Он мне не друг! – тут же сказал мирный, добрый Гриша и вознамерился дернуть Владика за ногу, а я еле успела отвернуться вместе с малышом.

Убеждать – бесполезно. Вероятно, так проявляется скрытая агрессия – должна же она где-то вылезти у мальчика, постоянно обижаемого мамой, единственным близким и самым любимым человеком. Да и Владик – не подарок, задиристый и вредный, хотя и совершенно очаровательный на вид малыш.

После позднего обеда Владик без разговоров пошел сам на диван, лег и тут же уснул. Гриша ложиться не стал, сел с большой книжкой сказок в кресло и так сидел, глядя на одну и ту же страницу – спал с открытыми глазами или бродил в своем мире.

Я, глядя на них, решила – Владик проспит не меньше двух часов, а Грише нянька не нужна. Так не съездить ли мне очень быстро к Ийке? Я позвонила ей, телефон оказался выключенным. Тем более надо поехать и… попросить ее включить телефон. Должна же она общаться с подружками, узнавать новости про свою школьную жизнь. Мне все не хотелось верить, что Ийка больше не вернется в школу.

Я быстро собралась, сказала Грише, что съезжу к дочке. Он понимающе кивнул:

– Если Владик проснется, я с ним буду играть. У нас как раз есть одна игра…

– Спокойная, надеюсь, игра? – чуть насторожилась я. Ничего плохого от Гриши я не ждала. Даже обычных мальчишеских проказ у него было очень мало, он слишком рано стал взрослым в своей маленькой семье. И все драки начинал Владик. Вот если малыша увлечь какой-то игрой, он мог бы продержаться часик-другой.

– Конечно! Тетя Саша…

Я обернулась – мальчик вопросительно смотрел на меня.

– Что, Гришенька?

– А вот вы моя тетя или просто тетя?

Я поняла вопрос мальчика и не знала, что сказать. И всетаки ответила:

– Твоя.

Ведь это не так уж далеко от правды? Не всякая тетя так любит племянника, как я привязалась к мальчику. К обоим мальчикам.

Гриша закрыл за мной дверь с самым серьезным видом. Конечно, одно дело оставаться дома в одиночестве, а совсем другое – быть ответственным за второго, «вполне ужасного», как выразился с искренней симпатией к обоим моим питомцам Кротов, малыша.

Доехала я за полчаса, почти бегом от метро дошла до нужного переулка. Ийкин телефон по-прежнему молчал, а домашнего номера Хисейкина я так не узнала, да и странно было бы звонить туда и просить: «Позовите, пожалуйста, Иечку». Я нажала на кнопку звонка на ограде, из окна высунулся охранник, тот самый, который не пустил меня в первый раз. Сейчас я постаралась говорить как можно жестче:

– Позвоните, пожалуйста, в квартиру Хисейкиных. Скажите девочке, что к ней пришла мама.

Идиотическая ситуация. На самом-то деле я попыталась найти телефон Хисейкина в Интернете, но безуспешно. Вадик умудрился даже в компьютерной базе как-то заблокировать свой номер.