Читаем Синдром отсутствующего ежика полностью

Когда на мониторе наконец появился очень похожий на моего злодея дядька (только все никак не получалось нарисовать, вернее, подобрать из имеющихся клише, его главный отличительный признак – легкое косоглазие), пришел Кротов. В комнате сразу стало заметно светлее, мальчики, уже порядком уставшие, заорали еще энергичнее, пытаясь привлечь внимание Андрея Алексеича, а я почувствовала, как в меня словно вдохнули жизни. Мне просто стало хорошо – ни от чего… Как пели бабушки, постукивая каблучками-рюмочками, – «оттого, что ты прошел по переулку…» Или вроде того. Я выпрямила спину, мне захотелось подтянуться, встать, может быть, даже подпрыгнуть, что-то спеть… Я, конечно, ничего такого не сделала, только улыбнулась и помахала рукой Кротову.

Он же, опытный ловелас, стремительно прошел по комнате, не давая мне опомниться, приобнял за плечи и поцеловал в щеку.

– Здравствуй, – сказал он так, будто мы расстались вчера вечером. Он уехал на кабриолете, а я осталась сидеть в спутанных простынях, еле дыша и ослабев от любви.

– Привет! – ответил Владик и подбежал к нему. – Покатаешь меня на велосипеде?

– Непременно! – улыбнулся Кротов и подбросил Владика пару раз в воздух.

Я увидела, как тут же заревновал Гриша и, надув губы, стал что-то рисовать, прямо на столе, под которым они только что бесились с Владиком.

Уже зная ощущение, тут же, как только я увидела Кротова, овладевшее мной, я даже не стала сопротивляться. Все вокруг стало нереальным и необязательным. Предметы потеряли четкую форму, исчезли посторонние звуки. Я видела и слышала только его. Хотела дотронуться до него, прижаться, взять за руку. Я хотела этого так, что мне даже стало нехорошо.

– Откройте окно, пожалуйста, пошире, – попросила я Кротова. – Мы здесь уже давно.

– Да вот я не успел! Сидел в засаде…

Я с сомнением посмотрела на его чистые ботинки. Правда, сегодня он был одет скромно и незаметно – черные джинсы, серый свитер. Но представить, что чистый, весь светлый, свежий Кротов сейчас сидел в какомто грязном подъезде под лестницей или в кустах, или… Где еще бывает засада? Наверно, я очень выразительно посмотрела на него, потому что он вдруг пояснил:

– Сидел в машине четыре часа, ждал одного… ловкого человечка. Прочитал книжку два раза, туда-обратно…

– А человечек не мог при этом быстро прошмыгнуть мимо? – спросила я, глядя, как молча ухмыляется толстый капитан – знает, наверно, проделки Кротова, как он обольщает всех мало-мальски симпатичных дур, приходящих в отделение.

– Мимо меня? Да ни в жизни! – ответил Кротов, сел напротив меня, вытянув ноги под столом и случайно коснувшись моей ноги.

Меньше всего мне хотелось убирать свою ногу. Но не могла же я, в самом деле, как дура, таким образом кокетничать с мало знакомым мне человеком – тереться ножками под обшарпанным столом в кабинете, где на одной стенке висит портрет лукаво улыбающегося нынешнего президента, а на другой – плакат с подробной схемой разборки стрелкового оружия?

Я с искренним сожалением отодвинула ногу, по которой уже бежали острые и приятные мурашки, щекоча и веселя все остальное тело, отчаянно жаждущее прикоснуться к Кротову и долго-долго не расставаться с ним.

– Так, ну и что мы имеем? – спросил он, как будто не замечая моих нервных маневров.

Впрочем, не исключаю, что все мои мурашки очень умело прятались. Скрытность и внешнее равнодушие моей дочери – уж точно не от Хисейкина, напоказ и бурно реагирующего на все, жизнедеятельность его организма откровенна и всегда понятна.

– Похож? – спросил меня Кротов и так надолго задержался глазами в моих глазах, что у меня перехватило дыхание.

Я кивнула и только потом с трудом ответила, заставив себя посмотреть на большую коричневую рамку портрета президента. Раза четыре проведя взглядом по четырехугольнику рамки, я спокойно сказала:

– Не очень. Глаза не получаются. У него глаза все время в сторону и вниз смотрели. Как будто косили.

– Ясно. А мы сейчас… Петрович, дайка я… Сейчас мы это скопируем… – Кротов ловко потыкал мышкой, что-то переключил и, к моему удивлению, стал очень четко и хорошо рисовать. – Вот так?

Я неуверенно кивнула:

– Вроде того, только один глаз прищурен… И брови толще, и неровные…

Кротов рисовал, я все поправляла и поправляла, толстый капитан, с которым мы так долго маялись над портретом, снисходительно наблюдал за нами, а потом наконец-то пошел покурить на лестницу.

– Очень вас боюсь… – негромко сказал вдруг Кротов. – Чем-то напоминаете мне мою бабушку…

– А бабушку вы боялись? – спросила я, стараясь не думать о том, что ничего хорошего в этом признании нет.

– Ни капельки. Бабушку я не боялся… Так, ну что, получается? Не получается… А вот мы сейчас вот так еще подправим… Не боялся и не боюсь… в смысле бабушку… и очень даже люблю, – ответил Кротов и наконец подкосил глаз на портрете, как нужно.

– Вот, очень похоже! Больше ничего не надо!

– Да… Получается, что это Косой… Есть такой рецидивист. Только чтобы он занялся пианино, которое от силы стоит… Ну сколько? Вы не выяснили за это время?

– Нет, – вздохнула я. – Не до того было. Да и какой смысл?

Перейти на страницу:

Похожие книги