Синдром отката

– Вы у нас не слишком активный инвестор… – заметил он с видом врача, ставящего диагноз. И, вдруг просияв, добавил: – Даже не читаете годовых отчетов!

Кажется, он над ней смеется.

– Боюсь, что нет.

– Дело в том, что «Бразос РоДаШ» бросил серный бизнес с тех пор, как моего деда выперли с Кубы, а было это в шестидесятых! Теперь его интересуют только золото и медь в Новой Гвинее. – Он театрально огляделся вокруг, словно собрался сообщить ей секрет и хотел, чтобы их не подслушали. – Кстати, о бизнесе: этот ваш парень, Рэд, рассказал мне о своих друзьях. О Боски.

– Руфус?

– Ну да. Так вот: я этих Боски нанял и поручил им одно дельце. Раз уж они все равно сейчас помогают пострадавшим к югу от Шугарленда. Знаете, ведь старые разработки «Бразос Майнинг» велись как раз в тех местах!

– Да, я видела колпаки с сернистым ангидридом вдоль берега.

– Вот-вот! Я их спросил, не согласятся ли заодно заехать в одно местечко, посмотреть, не всплыли ли там в потопе кое-какие старинные реликвии и сувениры.

– По-моему, это… маловероятно.

– Шучу, шучу! Разумеется, все реликвии надежно упакованы и лежат в водонепроницаемом хранилище. Но оно сейчас под водой. А у них есть ныряльщики.

В это время к ним начали подтягиваться и остальные, и Т. Р., обернувшись, повысил голос:

– Побочный продукт очистки нефти! – объявил он. Слово «нефть» Т. Р. произносил на немецкий манер, как принято в Техасе. – Старые нефтяники, вроде моего деда, всегда пробовали ее на вкус.

«На вкус»?! Впервые за очень долгое время Саскии показалось, что знание английского ее подводит. Может быть, какая-то местная идиома?

Т. Р. ухмыльнулся и жестами изобразил, как обмакивает куда-то палец, а затем сует в рот.

– Да, на вкус в буквальном смысле. Если нефть сладкая, значит, в ней мало серы. Если кислая – значит, серы много, и требуется дополнительная очистка; такую нефть продают со скидкой. Сырой нефти с высоким содержанием серы много в Заливе, особенно ближе к Мексике. Там я ее и покупаю. В Канаде должно быть еще больше. Нефтеносный песок весьма… брр! – И он скорчил такую физиономию, словно попробовал на вкус канадский нефтяной песок. – Эта гора выше уже не вырастет. Выше не дотянется конвейер.

Проследив за его взглядом, Саския различила длинную ленту индустриального конвейера, протянутого над грудой серы; другой его конец загораживали портовые постройки.

Как и во всех портах, здесь сходилось и расходилось множество железнодорожных путей с бесчисленными ответвлениями, тянущимися к каждому терминалу. Одна такая железнодорожная ветка проходила за серной горой. С задней стороны, как теперь видели гости, геометрическое совершенство золотой горы нарушал автопогрузчик: откусывал от нее по кусочку ближе к земле, вызывая на большей высоте серные лавины. Затем погрузчик проезжал немного вперед по растрескавшемуся асфальту и пересыпал серу в загрузочный лоток на уровне земли. От лотка шел под углом конвейер: он переносил толстый слой золотого порошка поближе к вагону-самосвалу и поднимал на такую высоту, чтобы высыпать его прямо в открытый кузов. Несколько таких вагонов, уже полных серы до краев, стояли рядом на путях, готовые к отъезду. Лишь один из них был еще не полон – но, судя по темпу работы погрузчика и конвейера, и ему предстояло скоро наполниться.

– Все это пока просто иллюстрация моей идеи, – заметил Т. Р., видимо озабоченный тем, что гости сочтут производство недостаточно масштабным.

Саския сомневалась, что кто-то станет высказывать такие претензии. О геоинженерных проектах эпических масштабов и о колоссальных портовых сооружениях она знала, возможно, больше всех прочих жителей Земли. И понимала: даже по нидерландским стандартам Т. Р. определенно затеял очень серьезное предприятие.

Они перешли к складному столу, предусмотрительно принесенному и расставленному командой Т. Р. Над ним высился навес, предназначенный для защиты от того, что угрожало в данный момент: безжалостного солнца или свирепого ливня. В данный момент палило безжалостное солнце. Появились пластиковые бутылки с водой. На стол поставили пропановую горелку, кое-какую лабораторную посуду и пластмассовый контейнер с целой россыпью защитных очков. Отмахнувшись от преданного помощника, предлагавшего ему надеть защитную оптику, Т. Р. взял мерный стакан размером с кофейную чашку, подошел к серной горе и зачерпнул оттуда образец желтого порошка. Большую его часть он высыпал обратно: в стакане остался слой элемента S толщиной с палец. Помощник тем временем разжег горелку. Т. Р. вернулся к столу и поставил стакан на подставку над голубоватым пламенем. Всего через несколько секунд нижняя часть образца, та, что соприкасалась со стеклом, изменилась, сделалась жидкой и текучей. Т. Р. убавил газ и достал термометр с пистолетной ручкой. Направил его на стакан, нажал «курок», взглянул на цифровой экран. Немного помешал серу стеклянной палочкой.

Всего через минуту весь образец расплавился, превратившись в оранжево-желтую жидкость. Т. Р. показал всем цифры на экране термометра. Ничего впечатляющего.