Синдром отката

И она бросила выразительный взгляд в дальний угол, где Фенна кокетничала с мускулистым молодым англичанином, ни один волосок на голове у которого не превышал длину в три миллиметра. Судя по выражению лица Фенны, она быстро пришла к выводу, что парень неплох – но… до Жюля ему далеко.

– В отличие от вашего спутника с индейскими дредами. Вот уж кто не привлекает к себе внимания!

– Что ж, надеюсь, секрет не выплывет наружу.

– Какой секрет? Что этот парень с вами? Трудновато будет это скрыть!

– Нет, что вы обедаете с королевой.

– О, олдермены[42] меня простят! Вы же не та королева – не из Вестминстера!

– О чем это вы там, черт возьми? – послышался громкий голос Т. Р.

Боб подобрался и выдавил улыбку.

– Как вам известно, Т. Р., я шестьсот девяносто девятый мэр лондонского Сити.

– Да, Квадратной Мили, Зеленой Уолл-стрит – в общем, финансового центра Лондона.

– Можно сказать просто, что это исконный Лондон. Древнее поселение Лондиниум, окруженное римскими стенами, – заметил Боб. – Мы всегда управляли этим местом, имея в виду прежде всего собственные цели и задачи.

– Бизнес, финансы, мореплавание…

Боб кивнул.

– Но ничто не длится вечно. Римляне нас покинули, и через несколько сот лет после их ухода грубые скотоводы, деревенщина, делавшая деньги на овцах и овечьей шерсти…

– Ха! Совсем как наши ранчеры! – с довольной улыбкой заметил Т. Р.

– Совершенно верно. Они причинили нам немало неприятностей, и… ну, коротко говоря, устав от неурядиц, англичане составили Великую хартию вольностей. А в ней среди прочего говорится: «Руки прочь от того клочка Англии, что огорожен римскими стенами! Здесь правим мы, мы знаем, что делаем, – сюда не лезьте!» Король Англии не имеет права даже ступить на землю Квадратной Мили, пока я его не приглашу.

– Хорошо устроились! – воскликнул Т. Р., но бросил осторожный взгляд на Саскию. Та улыбнулась, показывая, что ее это не задевает.

– Так что, как видите, мы с ее величеством обмениваемся шутками, корни которых восходят к 1215 году.

– Значит, вы с британской королевской семьей – естественные враги, – заметил Т. Р.

– Традиционно существует некоторый культурный разрыв между нами и… э-э…

– «Грубой деревенщиной» – кажется, так вы охарактеризовали моих букингемских кузенов, – вставила королева Фредерика.

– С овцами и мечами, – добавил Т. Р.

– Верно, – отозвался Боб. – Быть может, разница незаметна для иностранцев – для них все мы англичане с одинаковым выговором, – но она есть.

Подали грудинку, ребрышки и красное вино, и разговор продолжился. Саския украдкой взглянула на Микьеля, задумчиво разглядывающего ребра. Возможно, прикидывал, не взять ли их голыми руками и не начать ли, как дикарь, обгрызать мясо с костей? Разве пятнадцать столетий назад первые венецианцы, бежавшие в Залив и основавшие там новый город, не поступали именно так? Быть может, искушение было сильным – но недолгим; и, вздохнув, Микьель мудро взялся за вилку и нож.

– Насколько можно судить, не фашист, – сообщила утром, за завтраком, Амелия.

Королевская служба безопасности в Гааге не спала всю ночь, выясняя подноготную Микьеля.

– Я хочу сказать, мысли его мы прочесть не можем. Но если у него и есть радикальные политические взгляды – он их держит при себе. С людьми таких взглядов не связан.

– А с кем он связан?

– Ну… с такими же, как он сам, – развела руками Амелия.

– А именно?

– Старые венецианские семьи, богатые наследники.

– Есть такая группа? – удивилась Саския. – Я думала, за столько веков все венецианские наследники давно переженились на наследницах из других мест и смешались с прочими европейскими богачами.

– Мы еще собираем информацию, – ответила Амелия. – Не думаю, что таких много. Может быть, несколько потомков старых аристократических родов, хранящих старинные традиции. Его двоюродный дед, похоже, имеет определенный вес как посредник.

– Микьель упоминал, что он здесь с тетушкой. Расскажи поподробнее о двоюродном деде.

– Банкир – но это может означать что угодно. Связи в торговом флоте. Занимается благотворительностью.

– В какой сфере?

– Что-то связанное с сохранением венецианского культурного наследия.

– Что ж… значит, ему достаточно важно, чтобы Венеция не ушла под воду.

– Скоро узнаем больше, – пообещала Амелия. – А пока вы ведь можете просто его спросить. В худшем случае, если ваше фото с ним попадет в прессу, а потом выяснится, что он фрик, – вы с чистой совестью сможете сказать, что ничто в его бэкграунде и связях того не предвещало.

– Ну хорошо. А что насчет Сильвестра? Начиная с имени.

Амелия покосилась на Виллема.

– Сталлоне, – объявил тот.

– Что?!

– Уже довольно давно китайцы берут себе вестернизированные псевдонимы, – начал Виллем. – Прежде эти имена-прозвища были очень простыми: Том, Джо и так далее. Ко времени, когда наш друг «Сильвестр» повзрослел и начал об этом задумываться, в моду вошли имена «крутые», необычные и яркие. И как раз в то время переживал второй пик популярности Сильвестр Сталлоне. Лину понравилось, как звучит его имя.

– Трудно поверить, что он когда-то, даже в юности, следовал моде!