Синдром отката

– И одна из причин, по которым вас выбрали на эту роль, – связь вашей семьи с колониальным прошлым, – невозмутимо заметила Идиль.

– Что ж, это справедливо, – признал Виллем. – Скажите, сестра Катерина, могу ли я чем-либо помочь в работе, которой вы занимаетесь вместе с моей кузиной?

– Мы хотим независимости, – ответила сестра Катерина. – До недавних пор рудник «Бразос РоДаШ» стоял у нас на пути. Как и все рудники, со временем он истощается – и чем менее ценным становится, тем легче совладать с этим препятствием. А если вместо рудника на этом месте появится геоинженерный комплекс – что ж, для нас это открывает новые возможности.

Логики этого рассуждения Виллем не понял.

– Но как? Мне казалось, верно обратное. Как вы и сказали: чем меньше дохода приносит рудник, тем менее Индонезия им интересуется. И тем более она готова выпустить Папуа из своих когтей. Но, мне кажется, если это место получит новую жизнь, вместе с ней возродятся и старые проблемы.

Сестра Катерина смерила его долгим взглядом. В этот миг Виллем подумал: а она не из тех, с кем он хотел бы сыграть в покер!

– Все дело в интересах. Cui bono?

– «Кому выгодно?» – перевел Виллем.

– Все те независимые государства – в том числе и очень далекие от моей родины, – что выиграют от выброса в стратосферу аэрозолей с высокой горы возле экватора, выступят на нашей стороне. Даже если до сего дня не умели найти Папуа на карте.

На снимках из космоса двойные ворота Масланткеринга – крупнейшего в мире движущегося инженерного объекта – немного напоминают клиновидные крылья, какие царапает ребенок палкой на свежевыпавшем снегу, когда хочет нарисовать ангела. Закругленные края обоих «клиньев» – не что иное, как барьеры, задача которых – выдерживать шторма Северного моря во всей их мощи и ярости. Каждый затвор-батопорт[83] закрывает половину ширины канала, соединяющего Роттердам с морем. Посредине они сходятся: обе створки поворачиваются на осях, вделанных в береговую насыпь. Весь «клин» – треугольник радиусом в двести сорок метров от закругленного края до оси – состоит из массивных стальных труб, сваренных вместе и образующих жесткий каркас. Эта структура передает силу шторма от закругленного края к шарниру, который можно назвать плечевым суставом ангельского крыла. Размеры шаров в обоих шарнирах – десять метров в диаметре. Шары покоятся в муфтах, сделанных в основном из железобетона, вкопанных глубоко в почву и передающих силу шторма окружающей земле через длинные бетонные опоры, растопыренные, словно гигантские пальцы, и уходящие глубоко под землю, где они соединяются с массивным фундаментом всей конструкции.

В обоих берегах пролива высечены изогнутые желоба, по форме точно соответствующие закругленным концам «крыльев»: в них покоятся затворы на протяжении долгих лет и десятилетий, когда в них нет необходимости. Как бывает в сухих доках, эти желоба находятся ниже уровня воды, однако большую часть времени остаются пустыми, сохраняя доступ к воротам для осмотра и ремонта. Сами арки ворот представляют собой полости, обычно заполненные воздухом. А выдвинутые из желобов, «в свободном плавании», они быстро заполняются водой, опускаются на дно и образуют прочный заслон стихии на всю глубину канала.

Весь этот комплекс был формально открыт в 1997 году, при бабке Саскии, а впервые понадобился лишь десять лет спустя. После этого он простоял сухим и недвижимым (не считая ежегодных проверочных закрытий и открытий с целью убедиться, что все по-прежнему работает) еще шестнадцать лет, до следующего шторма. И сегодня – третий раз в истории – Масланткеринг планировалось закрыть, защищая Нидерланды от грядущей бури, какой, если верить метеорологам, Северное море не видывало с катастрофы 1953 года. В правление Саскии Масланткеринг закрывался впервые.