Синдром Л

— Да уж… У нас в институте некоторые верили, что название надо расшифровывать как Синдром Любви. Чушь, конечно. Всеобщая неграмотность. Там на самом деле латинская буква должна быть — L. В честь Альберта Лоуи. Это был знаменитый британский психиатр. Ну и биохимик, и фармацевт тоже. У него все три этих образования были. Он много чего хорошего и полезного сделал для медицинской науки, впервые шизофрению правильно классифицировал… А то до него под этим названием чуть ли не десятки совершенно разных болезней фигурировали. Но у него было странное хобби… Знаете, англичане, они же эксцентрики. Он в свободное от работы время упорно разрабатывал тему искусственно вызванной амнезии. Надо, говорил, научить людей забывать. А то невозможно жить с некоторыми воспоминаниями.

Так вот, Лоуи задался странной целью — научиться вызывать такую же амнезию медикаментозным путем. И тоже в сочетании с сексом. Вот почему наши грамотеи считают, что Л в названии — это значит «любовь». А педагоги некоторые это невежество поощряют, ведь в иностранном происхождении медицинских терминов сейчас немодно признаваться. Скоро и латынь из медицины исключат. Заменят старославянским… Зря смеетесь. Увидите, так и будет.

Так вот. Лоуи в своем хобби немало преуспел. Хотя и не до конца. А потом заболел — знаете чем? Догадываетесь? Альцгеймером! Все забыл, голубчик, без всяких медикаментов. И то, что хотел забыть, и чего забывать совсем не хотел. А потом умер. Ученики какие-то пытались продолжить его дело. Но не тут-то было. Власти врубились, чем это пахнет, и все запретили. Но наши тут как тут, ушки на макушке. Доблестная разведка похитила документацию Лоуи, прежде чем ее успели уничтожить. И стали разрабатывать это дело у нас. Целый институт под это создали. Еще бы! Теоретически такие перспективы контроля над сознанием открывались. Ведь Лоуи обнаружил, что неожиданным производным его метода может быть, при определенных условиях, возникновение отчетливых ложных воспоминаний у пациента. И что иногда их, воспоминания эти, можно программировать. Придумываете субъекту какой-нибудь верноподданнический сон. И он просыпается в полной уверенности, что это с ним было на самом деле. А то, что с ним происходило в действительности, он не помнит. Происходит замещение истинного воспоминания фальшивым. Теоретически можно все население заставить помнить про историю страны и мира то, что политически целесообразно. А не то, что было на самом деле.

Но потом институт прикрыли, оставили только маленькую лабораторию. Знаете почему? Потому что оказалось — полное программирование удается только в одном случае из десяти. В остальных же подсознание вмешивается, искажает введенную программу, субъект начинает творить свою собственную реальность. Совершенно непредсказуемую. Мало того, Лоуи работал над так называемыми кластерами — коллективным подсознанием. Подключал двух-трех людей друг к другу. И одно время казалось, этим коллективным сновидением можно управлять. Но потом выяснилось, что далеко не всегда. А во многих случаях подсоединившиеся выходят из-под всякого контроля. И вы знаете, мне это почему-то ужасно нравится. Что подсознание им не удается покорить, что оно бунтует. Загнали нас в клетки, но до подкорки добраться не могут, как ни стараются!

Тут мне вдруг пришла в голову удивительная мысль. Прервал я монолог Александры Второй и говорю:

— Извините, что перебиваю… Но для меня то, что сейчас происходит, очень необычно. Я никогда не слышал ничего подобного. Даже представить себе не мог. Такой крамолы… Диссиденты что-то подобное между собой говорят на кухнях. Но услышать такое от официального медика… Просто невероятно.

Александра Вторая посмотрела на меня как-то… нежно, что ли… И говорит:

— Э, нет, Саша, невероятно как раз другое… Вот расскажите, как вы реагируете на мои слова? Когда вы слушали про клетки, про то, как здорово, что подсознание подчинить не удается… какие вы чувства испытывали, какие мысли в голову пришли? Можете кратко описать?

— Ну, интересно было. Необычно. Очень любопытно, в общем. Заставляет задуматься о многом.

— То есть скорее позитивно?

— Ну, наверно, можно и так сказать.

— Вот видите! — Александра Вторая сильно заволновалась. — Вот это как раз совершенно, потрясающе невероятно!

Она даже вскочила и стала возбужденно прохаживаться вокруг стола.

— Нет, вы даже не представляете, что это такое.

— Нет, — честно сказал я, — не представляю. Не знаю, о чем вы. Как в анекдоте: папа, а ты с кем сейчас говорил?

Она махнула рукой, села, потом опять вскочила.

— Ладно, была не была… Семь бед — один ответ. Я уже тут с вами все равно наразглашалась на десять расстрелов и пару сожжений в топке. Слушайте же, удивительный вы человек…

Она выдержала эффектную паузу и сказала:

— Как вы думаете, в чем главная задача, смысл существования психиартов?

— Ну, наверно, в поддержании психического здоровья нации и, прежде всего сотрудников органов госбезопасности. Решение сложных психологических противоречий. Социальных и индивидуальных. Искусство здоровой психики. Это и значит — психиатр.