Синдром гладиатора

— Будет лучше, если вы спросите об этом у него. А впрочем… Если вы прислушаетесь к моим советам, это будет не только в ваших, но и в его интересах. Уверяю вас.

Я кивнул, соглашаясь. Все, что мне нужно было услышать, я услышал. А что касается мощи организации, стоящей за его спиной… Пока что мне это не слишком мешало.

— Я подумаю над вашими словами, мистер Стеннард, — произнес я стандартную фразу, специально заготовленную для подобных случаев.

— Сиката — ганай, — привстав и коротко поклонившись, ответил Стеннард. Повергнув меня в крайнее изумление. «Ничего не поделаешь» — так обычно говорят японцы в затруднительных случаях.

— Осорэиримас! — пробормотал я машинально.

* * *

Кофе казался слишком крепким, воздух — душным, и солнце светило как сумасшедшее, словно торопясь максимально прогреть город перед тем, как окончательно скрыться за горизонтом. Даже доисторическая громада церкви S. Lorenzo Maggiore, и та действовала мне на нервы своими внушительными габаритами. В довершение всему за соседним столиком в маленьком кафе на Piazza Vetra поселилась говорливая итальянская чета. Вдребезги разбившая мою мечту о тишине и покое. Мне определенно хотелось на необитаемый остров. Или обрызгать все вокруг ядом и изругать последними русскими словами. Наверное, я начал уставать.

Встреча с американским «знайкой» закончилась со счетом один — ноль. В мою пользу. Ему досталось туманное обещание подумать, зато я на время избавлялся от их слежки и попыток сделать мне «бяку». К тому же он полностью подтвердил мои подозрения относительно Кольбиани. «Жирная сицилийская свинья» действительно работал на ЦРУ. По крайней мере, ликвидация Паолы Бономи была заказана именно американцами. Причина, с моей точки зрения, была одна: Паола поддерживала сепаратистов из LEGA NORD. Почему этим занималось ЦРУ, я не очень понимал, но сама ситуация была вполне реальна. Чтобы выбить финансовую опору из-под ног чересчур радикальной части партии, Паолу решено было сначала скомпрометировать, с помощью информации Давида, а затем и вовсе уничтожить. Руками услужливого не по годам дона Кольбиани. А вот каким образом во всем этом участвовал отец, я понять решительно не мог. С ним были связаны все персонажи этой истории, и все они активно действовали, изо всех сил отстаивая свои интересы. Один лишь папа скромно стоял в стороне. Или мне это только казалось? Не знаю… В любом случае, до финала было еще далеко. И приблизить его становилось для меня делом чести. Славным и утомительным.

Я оставил на столике три тысячи лир и с облегчение покинул это кафе. Болтливая пара рядом выходила на проектную громкость, а я всегда с трудом выносил любителей громко вещать в тишине. Купленные взамен утраченных вчера часы показывали без пятнадцати семь. Скоро должен был объявиться Дмитриев. Разумеется, я не собирался отменять штурм дома, где пребывал сейчас Давид, из-за неопределенного разговора со Стеннардом. Ничего подобного я ему не обещал. Сейчас он замер — значит, для меня настало время атаковать. Великий Миямото Мусаси придумал гениальный принцип — Тай Тай Но Сен. «Присоединись и опереди». Стеннард считает, что он знаком с Японией?

Скоро мы проверим, насколько хорошо он с ней знаком…

Дмитриев возник словно из-под земли. Я уже привык к его манере появляться ниоткуда и реагировал на эти фокусы довольно лениво.

— Вы, по всей видимости, уже часа полтора здесь прогуливаетесь? — спросил я, открывая ему дверцу машины.

— Меньше, — коротко ответил он.

— Ну и как вам?

— Все тихо. Странно это… Почему за вами перестали следить?

— А я пообещал им вести себя спокойно.

— Кому — им? — удивился майор.

— Американцам, — меланхолично ответил я. — Все это время за мной, кроме вас, следило ЦРУ. Ну и местные мафиози, естественно.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— А что мне делать? Биться в истерике и прятаться в парке под чугунными скамейками? Бросьте вы, майор. Тут такая каша заварилась, что повара уже сами не рады. А с американцами мы, бог даст, разберемся. Вряд ли они нас сегодня ждут. Так что — готовьтесь к подвигу, дружище. Вы своих бойцов проинструктировали?

— Да, — коротко ответил он. Не похоже, что мой оптимизм его заразил.

— Ну, тогда по коням. Если вы погибнете, майор, я поставлю вам роскошный памятник, — заявил я, трогая машину с места. Грубовато, конечно, зато эффективно. Лучше пусть обижается, чем боится. Я и сам боюсь, этого достаточно.