Синдром гладиатора

— Знаете что, Дейв? Убирайтесь-ка вы к дьяволу! И поторопите свою «судейскую коллегию, мне уже осточертело сидеть в этой тюрьме.

Похоже на демонстрацию мирных намерений? Вот-вот. Но другого я ему предлагать и не собирался, с какой стати… Все равно это ничего не меняло, нас охраняли так, что добавить уже было нечего. Даже если бы я торжественно поклялся, что постараюсь сбежать при первой же возможности. Стеннард убрался восвояси, а его «смутные сомнения» так и остались при нем.

У него были все основания подозревать меня в коварном умысле. Идея уже оформилась в реальный план действий, и я вовсе не собирался сидеть, сложа руки. За ночь, последовавшую за этой беседой, я умудрился провести большую подготовительную работу, а непосредственно с утра повел решающую атаку на Давида. Но «Столетней войны» не получилось.

— Я согласен, — просто сказал он, остановив меня на полуслове. — Знаете, нельзя бояться вечно. В конце концов страх — это мы сами, а вовсе не то, что вокруг нас. Моя жизнь заканчивается, и жаль уходить из нее так бездарно, хочется хоть раз испугать то, чего сам боялся все эти годы. Говорите, что я должен делать?

«Ну? Где у вас тут скала для свободных людей?» Мысленно я снимал шляпу перед этим человеком. Он победил себя, выиграв схватку со страхом, а это заслуживало уважения.

К вечеру все было готово. Избегая подозрительного взгляда телекамер, я напрочь вывел из строя компьютер в комнате Давида, аккуратно лишив его всех проводов. Затем, в тишине и покое своей ванной комнаты, где стояла всего одна камера с узким сектором обзора, мне удалось изготовить нечто вроде «сухого кипятильника». Примитивный прибор, идея и исполнение авторские. Пригоден исключительно в одном случае — если вам срочно понадобилось устроить короткое замыкание. Доведя количество своих творений до двух штук, я остановился. Главное сделано. Далее шли детали и инструктаж соратника по борьбе, абсолютно лишенного хулиганского опыта. Вдобавок ко всему приходилось таиться от бдительных соглядатаев, так что процесс подготовки затянулся до ужина. Зато все было учтено до мелочей. Давид, при всей своей непрактичности, оказался очень пунктуальным человеком, и метод импровизации категорически отвергал, требуя подробностей по любому поводу. Что говорить, как делать, где стоять — и все это с точностью до миллиметра. Ох, и устал же я…

Обычно, закончив с ужином, мы еще некоторое время приятно проводили вместе, сидя в креслах у окна и дегустируя различные напитки, которыми был укомплектован бар в «гостиной». Точно так же мы поступили и в этот раз, с одной лишь разницей. Весьма существенной, хотя и незаметной на первый взгляд. Каждый раз подходя к изящному шкафчику с множеством стоявших в нем бутылок, я незаметно выливал некоторое количество виски, джина, текилы и иных крепких спиртных напитков мимо стакана. А подходил я к бару в тот вечер намного чаще обычного. В результате все вокруг оказалось пропитано легко воспламеняющимися жидкостями, а все присутствующие в баре бутылки лишились пробок. Заметить подобную мелочь, наблюдая за мной по монитору, — ха, ха!

Затем мы церемонно пожелали друг другу приятного отдыха и разошлись по своим комнатам, оставив, против обыкновения, двери открытыми. Но далеко от двери я не ушел. Мой экземпляр «шедевра электротехники» лежал прямо у порога, там же находилась розетка, в которую включалась большая напольная лампа. Планировка комнаты Давида была идентична. Якобы «случайно» оступившись, я наклонился и поднял «прибор». А затем встал так, чтобы видеть стоявшего наготове в своей комнате Давида. Это было легко, двери, ведущие в наши комнаты, располагались друг напротив друга. Он вопросительно посмотрел на меня, я ободряюще улыбнулся и кивнул, подавая условленный сигнал.