Синдром гения

Истерия нашего времени (Из книги В. Гирша «Гениальность и вырождение». Перевод со 2-го немецкого издания. Переводчик не указан)

Умственные болезни издавна производили огромное влияние на все отросли человеческого творчества, даже на все человеческое развитие. Дело шло при этом, однако, всегда о влиянии отдельных индивидуумов, например, слабоумных радетелей народных нужд, помешанных пророков или страдающих нравственным безумием римских императоров. Кроме этих отдельных явлений имеется еще форма умственного заболевания, касающегося не только отдельных индивидуумов, но проявляющегося эпидемически, поражающего целые массы и таким образом влияющего на мировоззрение и развитие целых народов.

Правильное ознакомление с подобными состояниями не бесполезно для общества, потому что этим, как мы увидим, уже указывается путь к улучшению и помощи, а потому задача современной психиатрии заключается не только в лечении отдельных больных, но и в наблюдении за обществом, особенно же в наблюдении за тем явлением, которое называют истерией времени.

Во всех культурных странах, во всех слоях населения обнаруживается нервная слабость, о которой нашим предкам ничего не было известно. Неврастения и истерия, подобно эпидемии, распространяются, поражая одинаково низшие и высшие классы населения. Разве нервная расшатанность не обнаруживается во всех областях человеческой деятельности? Разве современное искусство и литература не продукт общей нервной слабости?

Одним из главных представителей этого взгляда является Макс Нордау, в глазах которого большая часть культурного человечества находится в состоянии психического вырождения, который «в высших слоях населения больших городов» видит лишь «полную страданий больницу». Искусство, поэзия и философия нашего времени образуют-де собой лишь воплощение вырождения и истерии.

Нордау хотя и признает, что вырождение и истерия существовали издавна, «но», так говорит он, «они проявлялись в виде отдельных случаев и не приобретали значения для жизни всего общества. Лишь глубокая усталость, испытанная им от непосильного бремени изобретений и новшеств, создала благоприятные условия, под влиянием которых те недуги могли так страшно распространиться и представить опасность для культуры». Понятие истерии времени, проявляющейся эпидемически и поражающей целые классы, применимо, стало быть, по мнению Нордау лишь к современности, о которой он говорит: «Мы имеем пред собою тяжелую умственную народную болезнь, какую-то черную чуму вырождения и истерии».

Нордау сильно ошибается, полагая, что в прежние времена истерия проявлялась лишь в виде отдельных случаев и не приобретала важного значения для жизни всего общества.

Душевные болезни и особливо истерия с самых древних пор до нашего времени всегда оказывали огромное влияние на данное миросозерцание и на все культурное развитие, и оказывали это влияние именно тем, что проявлялись не в виде отдельных случаев, а как мы сейчас увидим, охватывали толпу в форме эпидемии и таким образом приобретали высшую важность и значение для жизни всего общества.

Религиозное мечтательство и влечение к мистическому и необъяснимому уже в древнейшие времена составляли важную черту у выродившихся и истеричных индивидуумов, которые воображали себя в связи то с добрыми, то со злыми духами и тем приобретали немалое влияние на толпу.

Большая часть божественных жриц, которые «при сильных сотрясениях их тела» преподносили греческому народу свои откровения, были истеричками, страдавшими хорошо нам теперь знакомыми истерическими конвульсиями, вследствие чего и собственно эпилепсия, которую в то время еще не умели отличать от истерических судорог, называлась «священной болезнью». Плутарх при описании Пифии набрасывает типичную картину истерички, лепечущей в экстазе непонятные слова, в которые лишь жрецы влагали смысл.

Но истерия с ее наклонностью к религиозному мечтательству не ограничивалась отдельными индивидуумами, а мы встречаем ее во все исторические эпохи и у всех народов в форме различного рода эпидемий. Никогда, однако, для процветания этой болезни не находилось более благоприятной и плодородной почвы, как в Средние века, отличительною чертою которых являются невежество и суеверие, – здесь-то эпидемии истерических заболеваний принимали размеры, как ни в какую другую историческую эпоху.

Относительно индивидуальных и эпидемических умственных болезней того времени имеется изрядная литература; особенно старательные исследования по этому предмету принадлежат французам. Достаточно привести здесь несколько примеров, чтобы показать, какое огромное влияние истерия оказала на общественные отношения и на все культурное развитие.