Синдром Фрица

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Нас выстроили весной и сказали, что те, кто хотят уйти раньше, могут уйти, если построят дом для местного комполка.

Но нас было уже не провести.

Мы предпочитали гнить заживо, подыхать с голоду, но терпеть до конца, чем быть обманутыми. Да.

На нас махнули рукой и оставили.

А потом мы начали готовиться к отъезду и увидели, что наших жалких семи с полтиной в месяц не хватит на билет. Даже до Читы он стоил пятнадцать.

Некоторым нужно было добираться до Питера.

Одних пересадок было штук пять.

Мы пришли в штаб и все сказали. Нас послали на хуй. Мы не пошли.

Нас снова послали и предупредили, что можно и отложить возвращение.

А кто-то из нас, действительно не известно кто, может быть наш общий голос, сказал вдруг в строю, что у комполка слишком красивая жена.

Через неделю нам дали билеты и каждому по пачке "Беломора".

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Я добирался один. Только форма на мне и зубная щетка в кармане галифе.

Это была не "парадка". Никто из нас не стал себя украшать.

Я курил в тамбурах, танцуя от нетерпения.

Гадал на картах, захлебываясь слюной.

Пара инженеров, толстые и сырые, как кровяная колбаса, не хотели угостить солдата. Тогда я начал громоздить ужасы. Глядя на их животы, на лопнувшие сосуды в глазах, это было не трудно.

Они боялись. Запах курицы сделал из меня пророка. С библейской страстью я убеждал их, пепелил их голодными глазами.

Что нам делать, откровенно начали они искать путь спасения.

- - - Вам не хватает милосердия, - - - изрек я, - - - вы сделали много ошибок - - - ваша молодость - - -

Я помолчал и дотронулся до теплой курицы. Она лежала, как обезглавленная священная жертва.

- - - Конечно - - - Конечно - - - Конечно, - - - начали они придвигать жертву ко мне.

Я съел ее в мгновение ока и забрался к себе на верхнюю полку.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Так я добрался до Павлодара.

От приближения к дому голод не утихал. Я думал, что делать, под музыку ворочающихся внутренностей.

Я устал. Очень устал. Но уснуть я не мог. И тогда, когда я это понял, я нашел решение.

Я просто сел в свой поезд и пошел по вагонам. Я спрашивал снотворное.

К моему удивлению, лекарствами теперь делились быстрее, чем хлебом.

Я не преувеличиваю. В тот момент в воздухе пахло тревогой и голодом.

А в поездах это сильнее всего чувствуется.

Я положил в рот пару таблеток и запил их из горсти в туалете.

Проснулся я в Самаре.

Родина была на расстоянии выстрела из средней гаубицы. Чем ближе, тем мне меньше туда хотелось.

Но я все-таки шел и ехал, смотрел расписание, ждал где надо, а где не надо ждать - сразу садился.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Мать открыла дверь и стояла так.

Я не удивился. Я потерял пятьдесят четыре кило. Сейчас перед ней стоял небритый солдат с неприятной усмешкой. С вонью табачной изо рта.

- - - У меня сын тоже служит, - - - сказала она неуверенно, - - - ты принес письмо? - - - Ты знаешь его?! - - - Что?! - - -

Я молчал. Она была такая седая...

Склонив голову, я всматривался в нее. Она попятилась.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Отца не было уже неделю.

Он где-то пил.

Дед слегка свихнулся. Он продал дом в деревне и приобрел привычку жениться на всех, с кем спал.

Еще он завел поросенка на балконе.

Это были новости семьи.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Я не искал отца. Я ел и спал.

Кто-то ему сказал, что я вернулся. Он поскребся в дверь. Мать уже не слышала таких тихих звуков.

Я открыл.

Он стоял передо мною, как старый мальчик. Он мне был по грудь.

Мы обнялись. Вернее, он рухнул ко мне на грудь. Трезвый. Потом он рассказал много чего.

Он гордился мною. Неизвестно почему. Чокался, сидя на чердаке, среди голубей с моей единственной фотографией, которую я осмелился послать.

Не знаю.

Он почему-то считал, что я стал мужчиной.

В один из вечеров, когда он вернулся в дом, я спал и проснулся оттого, что он на меня смотрят. Я спал голый. В его глазах стояли слезы.

Не знаю.

У меня, наверное, кожи не хватало, живот прилип, и рот был открыт.

Не знаю.

Я был жесток тогда. Я боялся, когда на меня так смотрели.

Я должен был всему учиться заново.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Мне навстречу шел дед. В обнимку с двумя женщинами. С двумя на вид не очень старыми женщинами.

Я остановился. Дед был в темных очках. Он смеялся. Он что-то рассказывал.

Его смех приближался.

Они тоже остановились. Дед тыкал пальцем по сторонам. Он, наверное, объяснял им дорогу. Я подошел поближе. Дед крепко обнял одну из женщин. Она взвизгнула.

Вторая спокойно смотрела по сторонам. Дед был в своем репертуаре.

- - - Здравствуй, - - - сказал я.

- - - Кто это?! - - - встревожился дед. - - - Ты кто?! - - -

- - - Я - - - твой внук, - - - сказал я, - - - Фриц - - -

- - - Кто?! - - - остолбенел дед. - - - Фриц?! - - - Ха-ха!! - - - Мой внучок! - - -

Он сдернул очки.