Синдром Фрица

- - - Сынок - - - сынок - - - что же ты делаешь - - - зачем ты ушел тогда - - - я не спала всю ночь - - - он-то спал как младенец - - - кому ты хочешь причинить боль - - - подумай о нас - - - подумай о себе - - - я так устаю - - - эти аборты - - - кровотечения - - - вчера было два - - - завтра трех будем кесарить - - - потом снова дежурства - - - я так устала - - - так - - - я бы легла - - - легла - - - но кто будет работать - - - кто - - - кто накормит - - - кто тебя накормит - - - нужны деньги - - - отцу трудно - - - он не туда пошел - - - учитель - - - если ты любишь историю - - - это еще не значит, что ты учитель истории - - - он всегда много читал - - - он был талантлив - - - он знал наизусть "Слово о полку Игореве" - - - Пушкина "Полтаву" - - - он способен к языкам - - - но он любит только рыбалку - - - только речку - - - только свои сети - - - ему надо было идти в другой институт - - - какой-нибудь другой - - - а он хотел работать в тепле - - - когда поступил, сказал, все - - - теперь буду в тепле работать - - - не на стройке - - - это его сломало - - - понимаешь - - - он хотел быть в тепле - - - сынок - - - сын - - - почему ты такой кому ты делаешь больно - - - себе - - - ты как будто гонишься за самим собой - - - иногда я тебя не узнаю - - - не узнаю - - - та ночь - - - он говорит, что ничего не помнит - - - та ночь - - - он встал и хотел есть - - - как обычно - - - и снова лег - - - он говорит, что не помнит, что было - - - а ты - - - что ты с собой делаешь - - - помнишь прабабушку - - - когда ты родился - - - она не выпускала тебя из рук - - - ты был огромен - - - она не могла тебя поднять - - - уже была старая - - - она перекатывала тебя - - - меняла пеленки - - - ты писал, как теленок - - - и какой ты был - - - такой спокойный - - - только водил глазами - - - и улыбался - - - смеялся - - - как она тебя любила - - - как - - -

Или иногда она ставила мне пластинки классической музыки.

У нас был старенький приемник с проигрывателем.

Я любил смотреть вечерами, как светится шкала. Это меня успокаивало.

Там были иностранные города. Далекие города, далекие названия. Позывные другого мира, от которого я был так далек... Я будто бы был в дороге. Совсем один.

Она ставила Моцарта, Бетховена.

- - - Послушай - - - послушай - - - тебе это должно нравиться - - - ты похож на меня - - - ты тоже грустить любишь - - - прослушай - - - сколько здесь печали и радости - - - сколько нежности - - -

Я ложился на диван. Он был моим, когда отец куда-нибудь смывался.

Моцарт, Перголези, Букстехуде, Регер, Малер, Чайковский, Гайдн, Альбинони, Григ.

Все они будто пытались рассмешить меня. Я был как Царевна Несмеяна.

Я лежал, и наступала осень. Она пришла, когда я слушал Гайдна.

Ветер срывал листья с карагачей. Пошли дожди.

Я пустил корни на этом диване, под эту музыку. Как картошка прорастает в подвале.

Я выключал приемник, когда мать уходила куда-нибудь. Но все равно эта тоска, эта разъедающая печаль звенела в ушах. Музыка разъедала глаза, как хлорка. Даже когда жрал, то глаза были на мокром месте.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Вся эта история сделала нас взрослыми.

У нас только не было слов, чтобы сказать это. Только мычание.

В дождливые дни я приходил к Надьке в интернат, и мы сидели на полу в коридорах, прислонившись к стенам. Мы молчали. А когда хотели сказать то, что чувствовали, что в нас происходило...

Только мычание и ругань, только обычные слова лезли из нас.

Мы молчали. Мы не смотрели в глаза. А когда все-таки пытались взглянуть - ничего не видели от слез.

Прошел ноябрь. Выпал снег. Надьку отправляли на лечение в большой город.

Там придумали новый способ для таких, как Надька.

Она не верила.

В те дни, когда стало светло от снега, от белого башмака зимы, вставшего на черную землю, мы бродили по городу, грустно-легкие.

Мы так и не научились говорить, но мы научились не молчать.

Никогда мы не говорили ни об Игоре, ни о подвале.

Только перед самым отъездом она не выдержала.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Эти ночи Игоря, когда мы уходили и он оставался один. Ночи, когда мы спали в своих теплых постелях. Ночи, в которые уложилась его жизнь. Ночи, когда приходили эти три женщины.

Когда их мужья пришли в подвал и выволокли его. Когда отвели его на пустырь.

Когда он кричал им, что ничего не было! Ничего он не сделал! Они просто приходили! Просто! - - - Я не знал почему! - - - Они приносили еду! - - - Просто еду! - - - Мы жрали! - - - Я не знал, зачем они приходили! - - -

И Надька кричала, как он кричал. Она упрашивала меня, как он упрашивал этих мужиков. - - -

Он мне сказал! - - - Он был мальчиком! - - - Никогда! - - - Никогда не был с женщиной! - - - Он не понимал - - - Зачем они приходили! - - - Они просто сидели с ним и ели! - - - Зачем?! - - - Я не понимаю! - - - Ты, Фриц, понимаешь?! - - - Скажи! - - - Зачем они приходили?! - - - Зачем?! - - -

Мы сидели, прижимаясь к батарее. Я молчал. Я знал, зачем они приходили.