М. Вижу я, как вы счастливы...
М1.
Ж. снова всхлипывает.
М1. Ой, извини. Про отца я нечаянно.
М. Слушай, Жень... Может, мне действительно больше не ходить? А то я это... ну, сама видишь...
Ж. Крон, не сердись на него. Я сама его позвала.
М1. Слушай, но тебе что — действительно все время со мной скучно?
Ж. Да не скучно... но просто, понимаешь... А черт его знает, зачем я его позвала. Ведь не сказать же, что я его безумно люблю, верно? Ты и в постели лучше, если тут вообще применимы критерии. Хуже— лучше, какая гадость... Ну, назови это любовью, если тебе так больнее. Но это не любовь, правда, Крон. Я просто должна иногда его видеть, с ним в это играть... ну и вообще... Мне, кстати, понравилось в этот раз. Серьезно, Борька. Я никогда не знаю, что ты придумаешь.
М. Очень рад, что угодил тебе.
Ж. Нет, правда, не сердись.
М. Да ладно, чего там. Сердиться еще. Но просто каждый раз, как ты меня зовешь, я же надеяться начинаю, понимаешь? Я что-то такое придумываю, что-то такое разыгрываю... каждый раз все более серьезное, вот, видишь, до пистолетика уже дошло. Кстати, отдайте пистолетик.
М1. Ну нет, я из вас тут самый трезвый, пистолетик будет разобран на части и выброшен в мусоропровод.
М. Отдай, мне его возвращать.
М1. Какой пистолетик, ничего не знаю, еще стреляться надумаешь, нет уж, давай лучше вешайся.