Синдром

Будто бы в довершение к уже сказанному в статье «Стар трибюн» размещался целый фоторяд, окрещенный «визуальной данью почтения». Фотографии представляли Крейна в разные годы жизни.

В молодости он выглядел чудесно, почти как кинозвезда: разлетистые брови, мужественный подбородок, копна густых темных волос, спадающих на лоб в манере Кеннеди. Вот Крейн обменивается рукопожатиями с Франклином Рузвельтом, позирует с Алланом Даллесом на склонах Альп у живописной деревушки, чокается высокими бокалами с де Голлем, сопровождает Одри Хепберн к парадному входу отеля «Эспланада» в Загребе. Сорок лет в Швейцарии, плюс-минус день. Юрист, шпион, глава фонда. «Как люди умудряются сделать такую карьеру?» — недоумевала Эйдриен. А затем Флорида, где этот выдающийся человек поддерживал уйму добрых начинаний — симфонический оркестр Сарасоты, общество охраны культуры исконных обитателей Флорида-Кис и экологическую группу «Отчизна», спасающую местную флору от давления агрессивных видов-пришельцев. До того как Крейн превратился в прикованного к креслу инвалида, эти благородные цели да игра в гольф занимали главное место в его жизни.

«Все это интересно, — рассуждала Эйдриен, — но никоим образом не объясняет одного — зачем сестра села на поезд, доехала до Флориды и застрелила выдающегося старика». Возникла занятная мысль, что Никки сочла Крейна причастным к якобы совершенному над ней насилию. Однако эта теория годилась лишь с большой натяжкой. Если верить помещенной в энциклопедии статье, в годы, когда Никки была ребенком, Крейн жил в Швейцарии.

Вернувшись в отель, Эйдриен обнаружила, что на телефоне возле кровати мигает огонек. Прослушав сообщение от Шоу, который просил срочно перезвонить, она набрала домашний номер врача.

— У нас серьезный прорыв, — сказал Шоу.

— Фантастика! — Эйдриен откашлялась. — Ну, выкладывайте, кто он?

— Что ж, он очень больной человек.

— Док…

— Нашего друга зовут Льюис Макбрайд. Это хорошая новость. А вот и плохая: он насмерть забил жену и сына бейсбольной битой.

— Что?!

— Думаю, вы меня слышали. Хотя правда это или очередная фантазия — так просто не скажешь.

Эйдриен прислонилась затылком к стене.

— Где это случилось? — спросила она.

— В Сан-Франциско, — ответил Шоу и посвятил ее в историю жизни Макбрайда — от Бетеля до Стэнфорда, включая смерть родителей. — Выдающийся молодой человек — спору нет, — добавил доктор. — Дипломы с отличием, докторская степень по психологии, престижные премии. Его ждало большое будущее, пока…

— Пока что?

— Он сорвался. В некотором роде пережил психический срыв. И убил жену вместе с сыном. Клянется, что наркотиками никогда не баловался, хотя лично меня все случившееся наводит на мысль об «ангельской пыли».

— Убил жену? — Эйдриен не могла поверить своим ушам.

— Да. И сына-младенца. Трех месяцев от роду.

Некоторое время оба молчали. Наконец девушка спросила:

— Его тогда арестовали, или что?

— Вот именно — или что! — воскликнул психиатр. — С того места все становится крайне расплывчато. Наш друг предельно подробно описывает убийство — и только. Следующее воспоминание — он живет в Вашингтоне и его зовут доктор Джеффри Дюран.

— И где он сейчас?

— В изоляции. Я отправил его в палату «А-4», в сектор с усиленной охраной.

Эйдриен была потрясена.

— Вы думаете, он попытается бежать?

— Нет. Я думаю, он попытается себя убить. По правде говоря, у меня в этом нет и тени сомнения.

— Тогда… — Эйдриен не находила слов. Да и мыслей в голову тоже никаких не приходило, поэтому она поинтересовалась: — А насчет того предмета что-нибудь выяснилось?

— Вы об имплантате?

— Да.

— На мой взгляд, имплантат имеет некоторое отношение к заболеванию Льюиса, но ничего определенного пока сказать не могу. Я с ног сбился, пытаясь хоть что-нибудь выяснить, — пожаловался Шоу. — Трижды звонил в лабораторию, и по-прежнему ничего.

— Значит…

— Я разберусь, — пообещал Шоу. — И все же должен признаться, что если мистер Макбрайд в самом деле убийца, этим объясняется многое: расстройство психики с последовавшей за ним истерической амнезией и даже сублимация подлинной личности в альтернативную.

— Если?

— Прошу прощения? — переспросил психиатр.

— Вы сказали, если он — убийца.

— Да, именно.

Эйдриен промолчала, взяла ручку и поинтересовалась:

— Когда, по вашим подсчетам, все это происходило?

— Пять лет назад в Сан-Франциско.

— Я проверю, — заверила девушка. — А если выяснится, что это правда?

— Не думаю, что у нас с вами будет какой-то выбор — придется сообщить в полицию.

Эйдриен понимала, что доктор прав. Однако она не исключала, что тут есть в чем усомниться. На данном этапе звонок в полицию казался преждевременным — еще позавчера этот якобы убийца выглядел совершенно другим человеком.

— В голове не укладывается, — проговорила она.

— У меня тоже, — ответил Шоу. — Действительно не верится. Но одно я знаю наверняка.

— Что?

— Он сам в это верит.