Синдром

— То есть, ты решил, что это была разовая акция? — спросил Ирвин. — Мне казалось, мы договорились на регулярные сеансы. Нет, мне не надоест заниматься сексом только с тобой, — сказал твердо. — И я точно не поеду в отель. Потому что понял, что слаще, чем в своей постели, нигде не получается. А меня бесит одна только мысль, что кто-то войдет в мою спальню, кроме тебя.

Белл некоторое время молчал, вглядываясь ему в глаза, а потом вздохнул:

— Что ж, я буду очень надеяться, что однажды тебя не начнет бесить обратное… — а потом вдруг с силой толкнул его на спину, наваливаясь сверху. — И даже предприму некоторое профилактические меры… — добавил уже совсем другим тоном и накрыл губами сосок.

— Профилактика — лучшее лечение, — рвано выдохнул Ирвин и обхватил лодыжками Брендона за талию. — И самое приятное...

***

Солнце заливало лужайку, и было чертовски приятно откинуться на высокий плетеный стул и подставить лицо жарким лучам. Брендон сидел напротив и выглядел сегодня спокойным и привычно уверенным. Джозеф и Элиза с огромным удовольствием завтракали тостами с чудесным домашним джемом Джуди, ее же воздушными круассанами и грудинкой, которую собственноручно солил Боб.

— У вас замечательный дом, Ирвин! — искренне похвалила Элиза. — Столько места! И так зелено. Я думала, в Нью-Йорке у домов совсем крохотные дворики, а у вас целое поместье, оказывается.

— Мне повезло, что этот район только застраивался. Я купил сразу четыре участка, — пояснил Ирвин. — Год строился дом, еще три обустраивали сад. Я тогда постоянно уезжал на съемки, и для меня все происходило как в передаче про секретные переделки — приезжал и не узнавал ничего.

— И как в итоге? — Джозеф улыбнулся ему. — Все понравилось или захотелось что-то переделать?

— Главная истина, что открылась мне с приобретением земли и дома — это то, что ремонт невозможно закончить, можно только приостановить, — ответил Ирвин. — На самом деле, что-то постоянно переделывается. Меняются цветники и дорожки, пару раз переделали бассейн. Сейчас решил, что одна из комнат нуждается в смене амплуа, — он глотнул кофе. — Но я все равно люблю этот дом. И все ремонты — они словно доказательство, что он живой.

— Это я хорошо понимаю, — начал было Джозеф, но Элиза его перебила:

— О да, это ты хорошо понимаешь! — она закатила глаза. — У нас тоже дом. Не такой, как у вас, Ирвин, а скорее что-то вроде домика в лесу, и там постоянно то ставень отвалится, то птицы дупло в осветительном столбе выдолбят. А еноты? Вот уж нет спасения!

— Не поминай черта, — фыркнул Джозеф. — То помойный бак разворотят, то игрушки Мэг и Ренди утащат. Хоть бери ружье и отстреливай поганцев.

— В городе можно рассчитывать разве что на кошек, — ответил Ирвин, на секунду представив толстых полосатых мародеров. Он знал, что еноты способны доставить немало неприятностей, но все равно не мог отделаться от образа смешных и очень любознательных животных, сложившегося у него после походов на ярмарки. Номера с дрессированными енотами неизменно вызывали восторг у публики.

— Мэг и Ренди? — переспросил Брендон хрипло и непонимающе посмотрел на Дуо.

— Двойняшки Жози, наши внуки, — ответила Элиза. — Да-да, Жози вышла замуж и без пяти минут четырежды мать. Через восемь недель мы ожидаем еще пару близнецов. Представляешь, она умудрилась сотворить два раза по два ребенка, я вообще не понимаю, как это возможно.

— Малышка Жози?.. — протянул Брендон неверяще и покачал головой. — Я помню только светловолосого кузнечика, которого вы почему-то называли дочерью.

— Теперь это сильно пузатый кузнечик, — фыркнул Джозеф. — А в остальном осталась такой же. А вот ее муж эдакий монолитный фундамент. Он дантист, а Жози работает в школе. Вернее, работала до “великолепной четверки”, — добавил, не пытаясь скрыть гордости за дочь и внуков.

Ирвин подумал, что, наверное, горько осознавать, что внуков ему подарила только дочь. Но, с другой стороны, если бы все сложилось, Ричард вряд ли когда-нибудь стал отцом. Ирвин был уверен, что в отношениях Рича и Брендона больше никому не было бы места.

— И сколько им? Мэг и Ренди, — Брендон скупо улыбнулся, и солнце беспощадно высветило до сих пор незаметные шрамы и морщинки на его лице.

— Почти пять, — Элиза потянулась за телефоном. — Нет, ты только погляди на эти кудри! И Грег еще пытается мне доказать, что в его роду не было ирландцев! — она показала фото двух огненно-рыжих детишек. 

От Ирвина не укрылось, что Брендон посмотрел в телефон с опаской, но, видимо, убедившись, что на него не смотрят маленькие копии Эр-Два, с удовольствием полистал фотографии, наклонившись к Ирвину, чтобы тому было лучше видно.

— Разбойники, похоже, — заметил он, возвращая телефон.

— Еще какие, — важно ответил Джозеф. — Может, не такие, как банда Боба, но стоит машине Жози завернуть к нам с шоссе, все еноты бегут в ужасе.

— Дети должны быть разбойниками, — сказал Ирвин. — Еще успеют побыть примерными учениками, трудолюбивыми работниками и мудрыми супругами. Когда еще озорничать, как не в детстве?