Синдикат киллеров

Нина, разумеется, тоже была растеряна. И Грязнов понимал ее: снова повторить рассказ, причем теперь уже внесенный в официальный протокол, — такое трудно выдержать даже человеку закаленному, с железными нервами. Поэтому, видя, что она занервничала. Слава постарался объяснить причину своего повторного визита.

—  Этот протокол, Нина, — он показал ей стопку чистых еще листов бумаги, — ваша безопасность. Хочу вам сказать по секрету, — негромко продолжил он, — что до нашей сегодняшней доверительной беседы вы были обычным свидетелем, как все остальные в этом доме. В ваших показаниях не было ничего такого, что могло бы кого-нибудь поставить в неловкое положение или скомпрометировать. Теперь же, — он дважды сдержанно кашлянул в кулак, — одним словом, посоветовавшись с начальством, мы решили оформить нашу беседу официально. А продолжение наших действий вы, надеюсь, скоро увидите. И вот тогда ваши официальные показания смогут многое изменить и прояснить в этом запутанном деле. Засим я должен предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний, а также за отказ от показаний, попрошу расписаться вот здесь, и давайте начнем по порядку...

Едва войдя в дом, Турецкий понял, что опоздал со своим обыском, столько появилось лишнего народу. Грязновская группа курила возле машины, организовать понятых — дело минутное, но что делать со всей этой разномастной публикой?

Впрочем, был еще и такой вариант: либо пан, либо пропал. Одобрит его или нет Меркулов, предполагать поздно. Со Славой посоветоваться? Жаль отвлекать. А собственно, что произойдет? Все деловые бумаги, как и положено, за смертью хозяина опечатаны. После похорон, которые, судя по всему, состоятся уже завтра, соберется совет директоров, прилетит, если уже не прилетел, из Новосибирска его первый заместитель, а затем, соблюдая все юридические нормы, пусть себе решают, как им жить дальше. Конечно, неплохо бы сюда парочку толковых следователей, смыслящих в хозяйственных делах. Но с этой стороны к фирме претензий вроде ни у кого нет, что подтвердят немедленно на самом верху. Словом, не мешайте работать, лучше отыщите убийцу.

Поэтому искать надо, в первую очередь, то, что я хочу найти. А что хочу?

В принципе это, конечно, не вопрос. Чего, к примеру, могут бояться те, кого так целенаправленно и равнодушно унижал Мирзоев? Каких документов? Каких письменных доказательств? Если гости просто занимались сексом в этих многочисленных и хорошо приспособленных для такого рода занятий будуарах, как они называют закутки с многочисленными барами и диванчиками, и получали от этого одно удовольствие, — какие могут быть к людям претензии? Нынче ведь что не запрещено, то разрешено. А тут, вероятно, несовершеннолетними и не пахло. Значит, извини, начальник, отойди и не мешай любовью заниматься. Общественное порицание? А кого оно страшит? Да и немало сил найдется шибко любопытному рот заткнуть.

А если они все это на видик снимали, тут уже серьезной порнухой пахнет. Шантажом. Тут можно и статью соответствующую подобрать. Вопрос только: было или нет.

И вот тут, как говорится, риск — благородное дело. Или все пойдет прахом. Здесь сейчас только Грязнов может сказать свое веское слово.

Турецкий приоткрыл дверь в кабинетик, где сидел с Ниной Грязнов, и поманил его пальцем. Тот извинился, встал и подошел к Саше.

—   Ну что у тебя?

Турецкий коротко, без всяких подробностей, изложил свой план, который мог бы состояться лишь в том случае, если Нина еще раз подтвердила свои прежние показания. Уже официально.

Грязнов, поразмыслив, зажмурился и кивнул.

—   Значит, даешь добро?

—   Даю. Только не верь особо этому Олегу. По-моему, он с двойным дном.

—   Само собой. Ну заканчивай... В таком мире живем...

И непонятно было Грязнову, про кого сказал Саша — про себя, про Грязнова или про этого Деревянко: жить в дерьме и не запачкаться — так не бывает.

—   Олег, — сказал Турецкий, усаживаясь в кресло напротив начальника охраны, который пока, во всяком случае внешне, не проявлял беспокойства. И если Саша понимал ситуацию правильно, то именно так он и должен был себя вести. Но на всякий случай надо проверить. — У меня имеется к вам деловое предложение. Вот это, — он вынул из кармана сложенный лист бумаги, расправил его и протянул Деревянко, — постановление на проведение в доме обыска. Причина? Вновь открывшиеся важные для следствия обстоятельства. Пока не делайте для себя скороспелых выводов. Далее. Там у меня, вы видели, толковая муровская бригада, лучше не бывает, они в этом доме весь паркет подымут, а чего- нибудь да найдут. Хотите знать что? И я хочу. Вот давайте вместе и подумаем.

Турецкий решил сделать небольшую передышку.

—   Простите, у вас здесь как, курят?

Да-да, пожалуйста, — даже будто бы обрадовался Олег. — Сейчас я принесу пепельницу.

Он поставил на круглый столик сбоку кресла большую хрустальную пепельницу и достал из кармана пачку «Винстон»...

—   Благодарю, я свои. Так о чем мы?— Он наклонился к Олегу и прикурил от огонька его зажигалки.

—   Вы о бригаде своей... — подсказал Олег.