Синайский мираж

– Э, нет! – решительно взмахнул рукой Муромцев. – Мы – сами! Вы нам только покажите, где они, а уж дальше – дело наше. Ну, что же вы застыли? Ведите, показывайте!

Ник действительно застыл в растерянности, потому что ему пришла в голову одна тревожная мысль. Доставить или показать журналистов – это ладно, но здесь имелась одна загвоздка. И даже не загвоздка, а целая неразрешимая проблема! Плененных журналистов ведь было не пятеро, а четверо! Одного из них застрелили! И как объяснить этому техасцу, куда подевался пятый журналист? Как он это воспримет? Что скажет? Что предпримет? Ведь как ни крути, а он, Ник, не имел права убивать журналиста! Свалить все на Гюрзу? Ну, так Гюрза скажет, что он убил журналиста по приказу Ника! И что тогда?

И Муромцев, и все другие спецназовцы, увидев нерешительность американца, насторожились. Здесь явно что-то было неладно…

– Одну минутку! – сказал Ник.

Он подошел к Гюрзе и затеял с ним разговор на арабском языке. Верней, это сам Гюрза, до сих пор молчавший и потерявший терпение, спросил у Ника:

– Кто эти люди? Что им нужно? Это враги или друзья?

– Друзья, – ответил Ник. – Они хотят забрать пленных журналистов.

– Пускай забирают, – равнодушно произнес Гюрза. – Мне они не нужны. Они нужны тебе. Но прежде заплати мне деньги, которые ты мне обещал.

– Я ведь тебе уже дал задаток, – попытался увильнуть Ник.

– Мне нужны все деньги! – решительно произнес Гюрза. – Я не отдам журналистов, пока ты не заплатишь мне все, что обещал! Я сказал!

– Гюрза требует с американца деньги за журналистов, – тихо, чтобы никто больше не слышал, сказал Фарис Богданову. – Американец не хочет давать деньги. Гюрза говорит, что не отдаст журналистов.

– Слышали? – шепнул Богданов Степану Терко и Рябову. – Будьте готовы…

К чему именно нужно быть готовым, Вячеслав не уточнил. Хотя это было понятно и без уточнений. Нужно быть готовым действовать по обстоятельствам.

Ник тем временем почувствовал себя припертым к стене. По всему выходило, что расплачиваться сполна с Гюрзой придется. Хотя и не хотелось. Даже очень не хотелось! И не потому, что у Ника не было при себе обещанных денег. Деньги были. И даже не деньги как таковые, а – золото. Которое Гюрза, конечно же, примет с большей охотой, чем бумажки, с которыми неизвестно что и делать в пустыне. Но как же Нику не хотелось расставаться с золотом! Он-то надеялся после того, как операция завершится, как-нибудь отделаться от Гюрзы и не отдать ему золото. Какая такая ревизорская служба смогла бы определить, что Ник присвоил то золото себе? Что, ревизоры отправились бы в пустыню, нашли бы Гюрзу и стали у него выяснять, получил ли он золото? Или, может, сам Гюрза написал бы жалобу ревизорам? Насчет подобного развития событий Ник совершенно не опасался. Оставалось лишь придумать, как бы половчее обмануть Гюрзу с золотом. И Ник, конечно же, придумал бы, если бы не это неожиданное появление техасца Чарли с помощниками. Теперь же, похоже, с золотом придется проститься. А жаль. Да и несправедливо. Кто таков этот Гюрза, чтобы ему платить золотом? Бандит и террорист. А вот придется…

– В чем дело? – нетерпеливо спросил Муромцев у Ника.

– Так, пустяки, – отмахнулся американец. – Небольшая заминка… Так сказать, выяснение отношений на местном уровне… Сейчас мы с ним, – Ник указал на Гюрзу, – на минутку уединимся вот в том помещении, решим кое-какие вопросы, а затем вас отведут к журналистам.

– Хорошо, – сказал Муромцев. – Но мои люди пойдут с вами.

– Зачем же? – Было видно, что слова Василия очень не понравились Нику.

– Старина, все должно быть по-честному, – улыбнулся Муромцев. – Так что мои люди пойдут с вами.

Ник ничего не ответил Василию, а вот Гюрзе – сказал несколько слов. Тот воспринял сказанное Ником равнодушно. Для него главным было – немедленно получить обещанные деньги. Муромцев тем временем подошел к спецназовцам и вполголоса разъяснил им ситуацию.

– Пойду я и Максум, – сказал Богданов.

– Смотрите там, – предостерег Муромцев. – А то как бы не засада… Не нравятся мне эти два типа. Американец еще больше, чем Гюрза.

– И вы тут смотрите тоже, – серьезно произнес Вячеслав.

Конечно же, Нику не понравилось, что вместе с ним и Гюрзой в помещение войдут и другие люди. И дело было даже не в золоте – с его потерей Нику пришлось смириться. Дело было в том, что при посторонних трудно будет договориться с Гюрзой, как им следует себя вести и что говорить о смерти одного из журналистов. А договориться надо было непременно, чтобы и Нику, и Гюрзе выдать одно и то же оправдание: дескать, пятый журналист умер от полученных ран, и никто его не убивал… Но как об этом можно договориться при посторонних? К тому же один из этих посторонних – араб, который, разумеется, знает арабский язык…