Синайский гобелен

Но, господин мой, зашептал переводчик, какого ответа еще ждать от этого типа? Взгляните на его грязные лохмотья. Он негодяй и бездомный пес, и ему просто случайно повезло, вот и все. Без сомненья, ни к какому обучению такой скот совершенно не пригоден.

И тем не менее ему это удалось, сказал Нуманций. Я не знаю, как такое возможно, и при одной мысли об этом у меня голова идет кругом. Вот что, скажи ему, пожалуйста, что если он поклянется своим Богом, что никогда не слыхал об этих двух итальянцах, я дам ему крону Марии Терезии.

Слова эти перевели на арабский, и собралась большая толпа. Предложенные деньги были в пустыне целым состоянием, и никак нельзя было представить, чтобы нищий бедуин от них отказался. Но Стронгбоу никогда в жизни не давал ложной клятвы. Между ним и переводчиком произошел более продолжительный разговор.

Что он говорит? с трепетом спросил Нуманций. Он клянется?

Нет, он не клянется. Он говорит, что вообще-то знал этих двух людей в молодости.

Что?

Да, он видел их во сне. В том сне он приехал в огромный город из большого поместья, которым владел. В том большом городе он нанял этих двух людей, чтобы они посмотрели, как он управляется с мечом, и вот тогда-то они узнали как этот самый прием, так и многие другие. А еще он говорит, что поскольку первоначально это был его секрет, то, что он проделал у вас на глазах несколько минут назад, было подлинное и настоящее, а то, что показывали вам много лет назад те два европейца, — поддельное и ненастоящее. И все это он говорит на столь варварском наречии, что его почти невозможно понять.

Нуманций был в замешательстве.

Подлинное и настоящее? Поддельное и ненастоящее? Что это за тарабарщина? Что за безумный бред?

Ну, так он сказал, торопливо забормотал его переводчик, отпрянув назад вместе с испуганной толпой. Теперь быстрее, господин, прочь отсюда. Смотрите, что у него с глазами!

И впрямь: глаза Стронгбоу закатились, голова стала раскачиваться, и все тело неуправляемо затряслось. Он пустился в пляску дервиша — трюк, которому он научился давным-давно, когда впервые отправился в пустыню и его маскировку легко могли раскрыть. Как известно, ни один араб не останется вблизи дервиша, которым неожиданно овладели духи.

Толпа разбежалась, бормоча заклинания, и вместе с ними, боясь стать жертвой умопомешательства, отступил и удивленный Нуманций; он присоединился к своему каравану и прошел мимо единственной возможности обнаружить, что в действительности сталось с молодым герцогом Дорсетским после того, как он самым неприличным образом исчез в Каире накануне двадцать первого дня рождения королевы Виктории.

* * *

Однако в конечном счете важнейшим из тех происшествий в Кембридже для Стронгбоу стало третье, поскольку оно касалось Тайного Союза Семи, или Бессмертных, как их еще называли.

Это подпольное общество было основано в 1327 году в память о короле Эдуарде II — том самом, что скончался, когда ему затолкали раскаленную кочергу в задний проход. Общество постепенно богатело за счет составляемых в его пользу завещаний, пока наконец его состояние не превысило средства любого частного учреждения в Британии. За счет общества содержались многочисленные сиротские дома и больницы и заказывались портреты его членов для Национальной галереи.

Вступившим в него предоставлялось покровительство абсолютное и бессрочное. Если кому-либо из членов общества случалось умереть где-нибудь в удаленной части империи, тело его немедля заливалось лучшим сортом коньяка и доставлялось на родину за счет сообщества.

Среди его членов числились короли и премьер-министры, сонм епископов, батальоны адмиралов и генералов, равно как и многие живущие в провинции джентльмены, которые ничем и никогда себя не прославили, помимо эксцентричного обращения со слугами. Если коротко, то Тайный Союз Семи являлся самым богатым и влиятельным мальчишником в стране.

По прочности престижа с ним не мог сравниться ни один кружок мастурбаторов среди частных школ и университетов Англии.

Как следует из названия, лишь семь студентов могли состоять в нем единовременно, срок полномочий исчислялся с полуночи одного зимнего солнцестояния до полуночи следующего, когда избиралась следующая семерка. В течение этого года правящая семерка, помимо занятий мастурбацией, проводила время в обсуждениях достоинств своих потенциальных преемников.

Рождественские каникулы начинались задолго до ночи перевыборов, но по тайному соглашению и в соответствии с традицией все британские студенты Кембриджа в день зимнего солнцестояния окольными путями пробирались на свои университетские квартиры. Каждый оставлял ворота и двери незапертыми и потихоньку ждал, втайне надеясь на чудо. Было известно, что Семерка начинает свои визиты в одиннадцать ночи под покровом тьмы и заканчивает через час, причем последний, самый прославленный из избранников, является будущим лидером.