Символ Веры

— Командир, у нас троих уже недочет, — морщась выговорил пулеметчик. — Мне башку подломили, узкоглазому отстрелили кусок жопы. И не отстанут. Тут большие люди интерес имеют. Мы для них что гильзы — смел в сторонку и забыл.

Кот перевел дух. Хольг молча ждал.

— Ты все верно хотел, кончить его здесь и кинуть жмура. Пусть там сами разбираются, — уговаривал пулеметчик.

— Друг, ты прав… — выговорил фюрер, подбирая слова, как будто не спорил, а размышлял вслух. — Только до конца не додумал. Тут интерес больших людей. И с нами никто не торговался, сразу открыли огонь. Смекаешь? Заказ был не только на попа. На всех, кто был с ним. Бросим мы его здесь или нет, даже если подарим в белой ленточке — нас все равно поубивают. Всех.

Кот шепотом выругался, щурясь и сжимая кулаки. На глазах у него выступили слезы, однако определенно не от сентиментальности. Скорее от боли, помноженной на злость.

— Падаль, — с чувством выдохнул пулеметчик, глядя на Леона, как солдат на вошь. — Чтоб ты сдох.

— Он не виноват, — тихо сказала Родригес. — Посмотри на него. Обычный сельский священник. Он же как щенок, ни жизни, ни крови не видел.

— А ты это Рыжему скажи. Или Мунису, — злобно выпалил украинец. — На них и жизни, и крови хватило. Так хватило, что не унесли!

Кот обернулся к Хольгу.

— Правильно Рыжий говорил, ты нас…

Пулеметчик осекся.

— Ну, давай, говори, — нехорошо прищурился фюрер.

Кот посмотрел на командира, затем на его спутницу, оценивая, чью сторону она примет, случись что.

— Да ничего, — махнул он рукой. — Ничего…

— Дайте подумать пару минут, — негромко сказал, почти попросил Хольг. И только сейчас обратил внимание, что часы на руке треснули, остановившись.

Фюрер отошел в сторонку, снимая с запястья цепочку. Было темно и жарко. Сеть узкоколеек привязывалась не к пассажирам, а водокачкам, поэтому станций как таковых не предусматривала. Просто имелись места (обычно у населенных пунктов, но не обязательно), где можно было вскочить на притормозившую платформу, а затем так же покинуть ее. Так что сейчас выбитая почти на треть ганза стояла, по сути, в чистом поле, недалеко от перекрестка автомобильных дорог. Только будка, похожая на кассирскую, рядом с двумя нитями рельс, и больше ничего.

Гильермо сидел в стороне, прямо на земле, понуро склонив голову. Несмотря на всю злость, Хольгу пришлось признать, что святоша очень неплохо держится для человека, которого выкинули на обочину жизни и весьма методично пытались убить. Чжу то ли заснул, то ли потерял сознание. Кот злился и ходил. Родригес смотрела на монаха. А негр вообще потерялся в полутьме.

Неподалеку жили люди, там горело электричество и громко вопил радиоприемник, однако идти в ту сторону никто не спешил.

Хольг снял, наконец, часы и грустно посмотрел на сплющенный кругляш с погнутыми стрелками. Было такое чувство, что вместе с часами сломалась и вся жизнь. Фюрер подкинул необратимо испорченную вещь на ладони и, повинуясь внезапному порыву, с размаху швырнул ее в темноту.

Родригес чуть вздрогнула, когда Хольг вернулся, решительный и суровый. Его осунувшееся лицо как будто прикрыли серой пыльной паутиной, хромота усилилась, но глаза пылали болезненным, яростным огнем.

— Значит так… — Хольг осклабился в жутковатой ухмылке, где не было ни капли веселья. — Кто не хочет проблем, может уходить. Деньги у нас еще остались, рассчитаемся прямо здесь. А кто со мной…

Он снова безрадостно улыбнулся, темный провал рта открылся, словно вампирская пасть.

— Нас убьют, если найдут. Убьют, если мы его вернем загонщикам. В общем убьют в любом случае. А вот если доставим по адресу, тем, кому звонил тот лысый… Возможно, поймаем удачу. Настоящую, какая выпадает только раз.

— Удачу, — пробормотал Кот. — Как Рыжий, да… Пулю в лоб.

— А ты что, бессмертный? — отбил выпад фюрер. — Мы так и живем, с оружием в руках. Мунис поймал пулю, Кирнан тоже. Так они могли их словить в любой другой день. Сегодня, завтра, через год.

Хольг подступил вплотную к пулеметчику.

— Это круг, из него не выбраться, если у тебя нет больших денег и сильных друзей. Доставим попа по адресу — можем получить и то, и другое. А пули… они нас везде ждут. Я рискну. Ты — как хочешь.

Кот тяжело, прерывисто вздохнул, пощупал повязку, которая пошла темными пятнами. Ничего не сказал, чуть склонив голову, словно признавая справедливость услышанного. Тихонько застучала жесть — девушка достала маленькую флягу, открутила крышку и протянула раненому. Пулеметчик все так же молча принял и благодарно кивнул.

— Эй… отче, — щелкнул пальцами фюрер. — Сюда подойди. А теперь рассказывай. Все с самого начала.

Часть пятая Путь праведника

Глава 22