Символ любви

Налив себе хорошую порцию бренди, Стивен одним глотком осушил стакан. Жидкость обожгла внутренности, разливаясь по телу блаженным теплом. Он тут же налил себе еще и отнес стакан с графином к креслу, стоявшему у камина. Графин он поставил на маленький столик красного дерева.

Джастин уселся в кресло напротив Стивена. Некоторое время оба молчали, глядя на пляшущие языки пламени.

Наконец Джастин откашлялся.

— Если вы будете продолжать пить в таком количестве, вы доведете себя до худшего состояния, чем Грегори. — Он посмотрел на стакан в руке Стивена. — А может быть, уже довели.

— Пока еще нет, но цель у меня именно такая, — отозвался Стивен.

Он осушил стакан и налил еще.

— Понятно. В таком случае, пока вы еще не напились до потери сознания, не хотите ли выслушать мои наблюдения за этот вечер?

— Непременно, хотя я уверен, что они ничем не отличаются от моих собственных.

— Например?

— Мой брат — алчный, грубый, погрязший в долгах пьяница, который, как я уверен, по меньшей мере раз десять за время обеда желал мне смерти. — Он снова выпил, стремясь напиться до полного бесчувствия. — У вас есть что к этому добавить?

Джастин покачал головой.

— Нет. — И спросил после нескольких минут неловкого молчания: — А вы не хотели бы поговорить о том, что вас в действительности беспокоит?

Комок в горле чуть было не задушил Стивена.

— Нет.

Он сделал долгий глоток и уставился в огонь. Почему, черт побери, бренди не притупляет боль? Сколько же нужно выпить, чтобы прогнать ее?

— Я не хочу критиковать вас, Стивен, но неужели вы не мажете придумать ничего лучше, чем напиваться до бесчувствия? — спокойно спросил Джастин. — Учтите, убийца, кем бы он ни был, выжидает удобного момента. В пьяном состоянии вы не сможете себя защитить.

Откинув голову на спинку кресла, Стивен закрыл глаза. Крепкий напиток начинал действовать, и Стивен ощутил, что погружается в равнодушие, которого он так жаждал. Может быть, ему не полегчает от бренди, но и так плохо, как сейчас, не будет. Еще немного времени и побольше выпивки — и он, пожалуй, забудет обо всем, что причиняет боль.

— Она вам дорога. — Тихое замечание Джастина подействовало на Стивена как ушат ледяной воды. — Вот почему вы в таком плачевном состоянии.

Стивен открыл глаза и тут же осознал свое безумие. Перед ним маячили три Джастина. Стивен поспешно опустил веки.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — проговорил он заплетающимся языком.

— Нет, имеете, — возразил Джастин спокойно, но неумолимо. — С тех пор как вы вернулись в Лондон, вы на себя не похожи. Вы угрюмы, сердиты, враждебны и бросаетесь на всякого, кто приблизится к вам. Нельзя сказать, что до пребывания в Холстеде вы могли бы получить приз за добродушие, но теперь вы просто невыносимы.

— У меня может закружиться голова от столь цветистой лести.

— Если вам так дорога эта женщина, почему бы 232 не съездить туда и не повидаться с ней? Скажите ей, кто вы такой на самом деле. Будьте с ней честны. Если она полюбила вас, считая, что вы жалкий домашний учитель, она непременно обрадуется, узнав, что вы маркиз и наследник герцога.

— Она возненавидит меня за то, что я ей лгал, — сказал Стивен бесцветным голосом и глотнул бренди. — Больше всего Хейли уважает честность. Поверьте мне, Джастин. Ей будет лучше без меня.

— В этом можно не сомневаться, учитывая ваше теперешнее состояние. Но при этом не менее очевидно, что вам без нее никак не лучше.

— Даже если бы я хотел снова увидеть ее, я не могу. В моем теперешнем состоянии, — проговорил Стивен устало и невнятно. — Моя жизнь в опасности. Если Хейли будет со мной, это коснется и ее. Если я сейчас вернусь в Холстед, я подвергну риску все семейство Олбрайт. Если за мной будут следить, я приведу убийцу прямо к дверям их дома.

Джастин смотрел на него, и в глазах его медленно забрезжило понимание.

— Боже мой, Стивен, она не просто дорога вам — вы ее любите! Вы любите Хейли Олбрайт!

Стивен потряс головой и тут же пожалел об этом, потому что у него немилосердно застучало в висках.

— Это смешно. Любовь — не более чем красивые слова, которыми так любят бросаться люди вроде лорда Байрона.

— Может быть, вы думали так раньше, но я готов держать любое пари, что теперь это не так.