Симулякры и симуляция

Нет более и самого субъекта, так как идентичная редупликация кладет конец его раздвоенности. Стадия зеркала исчезла в клонировании или скорее осталась там в качестве чудовищной пародии. Точно так же клонирование не оставляет ничего и от извечной нарциссической мечты субъекта осуществить проекцию в свое идеальное alter ego, так как эта проекция по-прежнему проходит через еще одно отображение: отображение в зеркале, глядя на которое субъект испытывает отчуждение от самого себя, чтобы вновь обрести себя, или другого – обольстительного и смертоносного, в котором субъект видит себя, – и умереть. Ничего подобного нет при клонировании. Нет ни медиума, ни отображения – не более чем отображение одним промышленным товаром серийного производства другого, который произведен вслед за первым. Одно никогда не становится идеальным или смертельным миражом другого, они могут лишь добавляться друг к другу, а если они не способны ни на что, кроме взаимного добавления, то это потому, что были рождены неполовым путем и смерть им неведома.

Речь идет даже не о близнецах, астрологических или природных, ибо у тех имеются свои особые свойства, особое священное очарование того, что существует Вдвоем, что изначально было двойней и никогда единицей. Тогда как клонирование посвящено повторению Того же Самого: 1+1+1+1+ и т. д.

Не будучи ни ребенком, ни близнецом, ни нарциссическим отражением, клон – это материализация двойника генетическим путем, иначе говоря – уничтожение любого различия и любого воображаемого. Материализация, которую ошибочно принимают за экономию сексуальности. Бредовый апофеоз производственной технологии.

Сегмент нуждается в воображаемом посредничестве для самовоспроизводства не более, чем дождевой червь: каждый сегмент червя непосредственно воспроизводит целого червя, так же как каждая клетка американского гендиректора может дать нового гендиректора; так же как каждый фрагмент голограммы может снова стать матрицей целой голограммы: в каждом отдельном фрагменте голограммы информация остается полной, может быть лишь с поправкой на меньшее разрешение.

Таким образом приходит конец совокупности. Если вся информация содержится в каждой из частей, то их целое теряет свой смысл. Это также и конец тела, этой сингулярности, именуемой телом, чей секрет как раз в том, что оно не может быть разделено на взаимно дополняющие клетки, в том, что оно представляет собой неделимую конфигурацию, о чем свидетельствуют его половые признаки (парадокс: клонирование до бесконечности будет производить существа, имеющие половые признаки, ведь они будут подобны своим моделям, в то время как пол становится благодаря клонированию бесполезной функцией, но пол как раз и не функция – это то, что делает тело телом, то, что превалирует над всеми сегментами и другими функциями тела). Пол (или смерть: в этом смысле это одно и то же) – это то, что превосходит любую информацию, которую можно получить о теле. Но где вся эта информация хранится? В генетической формуле. Вот почему она неизбежно должна проложить себе путь к автономному воспроизводству, независимому от сексуальности и смерти.

Наука путем биофизиоанатомических исследований органов и функций уже приступила к процессу аналитического расчленения тела, и молекулярная генетика, вокруг которой и разворачивается вся эта фантасмагория, есть лишь логическое следствие этого, но на более высоком уровне абстракции и симуляции, на уровне управления ядром клетки, на уровне непосредственно генетического кода.

С функционально-механистической точки зрения каждый орган есть не что иное, как парциальный и дифференцированный протез: это уже симуляция, но пока еще «традиционная». С кибернетически-информационной точки зрения наименьший недифференцированный элемент – это каждая клетка тела, она и становится его «эмбриональным» протезом. Именно генетическая формула, записанная в каждой клетке, становится истинным современным протезом всякого тела. Если в общепринятом понимании протез представляет собой артефакт, дополняющий неполноценный орган, то молекула ДНК, содержащая в себе всю информацию относительно тела, – протез в высшей степени, позволяющий дополнять тело до бесконечности за счет его самого, при этом само тело будет лишь бесконечной серией своих протезов.