«Симпсоны» как философия

Конечно, если повзрослевшей Мэгги не будет хватать чувства собственного достоинства, то виноватой в этом окажется не только Мардж. Гомер тоже не являет пример заботливого отца. Разве можно ожидать большой нежности от человека, который распевает «Пусть отцом года мне не быть, я лучше буду пиво пить» (Simpsoncalifragilisticexpiala [Annoyed Grunt] cious [166]). Впрочем, именно Гомер убедил мистера Бернса примириться с давно потерянным сыном Ларри (которого озвучил Родни Дэнджерфилд в серии Burns, Baby Burns [157]). Гомер настаивает на том, что «хотя дети могут быть несносными и противными, они всегда могут рассчитывать на отцовскую любовь». Справедливости ради вспомним, что Гомер примиряется с существованием Мэгги и увешивает свое рабочее место ее фотографиями (And Maggie Makes Three [116]), но таких кратковременных проявлений чувств недостаточно, чтобы соответствовать требованиям, изложенным в «руководстве Сартра для хороших родителей».

Показательно, что в эпизоде Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131], в котором Симпсоны лишаются родительских прав, а их детей берут на попечение соседи Фландерсы, именно Мэгги, которой стали уделять много внимания, начинает расцветать[54]. Окруженная постоянной заботой и почувствовавшая к себе интерес, безмолвная Мэгги вдруг к всеобщему удивлению выпалила: Dad-dily-doodily, когда сидела в машине Неда Фландерса. Раньше в том же эпизоде старшие брат и сестра Мэгги отмечают положительные перемены, произошедшие после того, как Управление охраны детства переселило Мэгги в другой дом:

Барт: Никогда раньше не видел, чтобы Мэгги так смеялась.

Лиза: Да, а когда в последний раз папа уделял ей столько внимания?

Барт: Когда она проглотила четвертак, он не отходил от нее весь день.

Данный эпизод подкрепляет точку зрения Сартра. Благодаря родительской любви и вниманию человек начинает самовыражаться посредством слов. Оставаясь без внимания на раннем этапе своей жизни, ребенок впадает в безмолвие. Без слов он получит ограниченное представление о своей ценности. Таких детей можно считать или не считать отсталыми, но (как довелось убедиться на собственной шкуре мистеру Бернсу), они не любят, когда кто-то трогает их леденцы.

Просветленная Мэгги?

Мэгги не говорит, но, в отличие от описанного Сартром Флобера, проявляет хотя бы примитивный мыслительный процесс. В конце концов, именно она помогла Барту и Лизе победить «няньку-бандита» в эпизоде Some Enchanted Evening [13] и вновь пришла на помощь, когда ужасный дворник Вилли пытался мстить в одной из посвященных дню Всех Святых серии Treehouse of Horror VI [134]. У нее даже случаются проблески гениальности: в эпизоде A Streetcar Named Marge [61] она случайно сыграла на детском ксилофоне «Танец феи Драже» Чайковского. Однако если что-то и происходит в голове у Мэгги, для зрителей это остается тайной, поскольку она не может с нами заговорить.

Давайте на время оставим Запад. Древнекитайские философы редко разделяли нашу страсть к устной речи. Великий китайский мыслитель Конфуций учит: «[…надо] больше слушать, не придавая значения тому, что вызывает сомнения, об остальном говорить осторожно»[55]. Еще более сильно сказано в «Дао де цзин»: «Знающие не говорят, говорящие не знают»[56].

В восточной традиции слова используются просто как знаки, указывающие на тайну жизни, которая навсегда скрыта в безмолвии. В отличие от западного Священного Писания, во многих восточных текстах издревле утверждается, что основанием, на котором был создан наш мир, является тишина. Так, в «Бхагавад-гите» Создатель окутан тайной и мистицизмом. О нем нельзя рассказать, его нельзя постичь умом.

Редко кто-то
видит это,
редко кто-то
говорит об этом,
редко кто-то
слышит это,
и даже услышав это,
никто не знает этого.

В западных религиях есть свои мистические интерпретации Всемогущего, однако нигде идея безмолвия не проникла в философию так глубоко, как на Востоке.