Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно

Не вешать нос, гарде… мороны! Посмотрим в спокойной обстановке, что скрывается под этой загадочной цифрой:

Ты подсчитал, сколько многозначительных точек стоит за ней? Добавь столько же и умножь на столько же. Ибо здесь, как было объявлено, — самое долгое, самое главное, самое приятное. Как брачная ночь у Ромео с Джульеттой в том случае, если бы они не послушались Шекспира и оказались не столь суетливы.

Долгое — потому что это навсегда, на всю жизнь.

Главное — потому что остальные вещи отступают, пропадают и рассыпаются, как труха.

Приятное — ибо это чистой воды творчество, окрыляющее и неиссякаемое, приносящее каждый миг оскаров, хрустальных сов и пальмовые ветви.

Не будем больше тебя томить, раскроем завесу. Итак, пробудив в себе уснувшую было творческую инициативу — включив свой прожектор-проектор, — мы движемся по его лучу. Казалось бы, прошлое осталось позади, ничто из вчерашних впечатлений не плетется за нами, не наступает на пятки… Наступает! Только незаметно, мягко, исподволь, с тем чтобы обрушиться лавиной именно в тот миг, когда мы, как нам кажется, сверх-защищены Симороном…

О нем, Симороне, и речь. Вот он, красавец, мачо, в папахе или сомбреро, верхом на коне иль дельфине, с чемоданом, набитым купюрами, или с корзинкой подснежников, собранных в январскую стужу в штате Индиана… Как — не залюбоваться! Ведь именно ему, благодетелю, обязаны мы нежданной удачей, свалившейся на голову. Место, минута, где это случилось, заслуживают отметины. У-ве-ко-ве-чим! Разместим симпатягу в красном углу, за стеклом, с сигнализацией, секьюрити, отпугивающими табличками: «Не подходить — убьет!»

Но боже, боже… Через день-другой эта законсервированная свобода издает уже смачное симпотентское амбре. После чего — стучись в него, в лучезарный образ, молись, рыдай, требуй: глухо, как в магазине, где закончилась новогодняя распродажа.

Что в этом случае делает недосиморонившийся симоронавт? Пишет заявления в инстанции: «Симорон не работает». Если таковое произойдет с тобой, читатель, не спеши, осмотри внимательно вверенную игровую территорию: не занимает ли большую ее часть каменное изваяние, возведенное твоими руками? Занимает? Ох-хо-хо… Прильни, горемыка, к нашей груди, погладим тебя, пожалеем — может, отпустит…

Не отпустит — придется, вздохнув, признаться, что перед тем, как лепить этот монумент, ты забыл помыть руки. Которые привыкли мертвой хваткой держаться за перила. И до тех пор, пока ты будешь использовать вольного симоронского птаха в этом качестве, обслуживать тебя он не захочет категорически.

Договориться же с ним можно, отпустив поводья. Прекратив обсасывание своего успеха или неуспеха, выбив колышек из той координаты, где мы застолбились сознанием, забетонировались памятью, надеждами, ожиданиями повтора…

NICHEGO ETOGO NE BUDET!

Если Симорон застрял в пункте «А», нужно немедленно переставить его вперед, в пункты «Б», «В», «Г»(см. азбуку для подготовительной группы детского сада имени Рамзеса II).

И тогда…

Впрочем, начнем сначала. Личность наша напоминает трамвай, который штангами цепляется за провода, а колесами — за рельсы. Если отключить электричество — штанги опадут, машина остановится, рельсы сами по себе бессильны ее повести… Конечно, можно толкать ее, тянуть буксиром, расшатывать из стороны в сторону, волочить на своем горбу… что, собственно, и происходит в нашей — боевой и кипучей. Но — насколько все это способствует качественному движению? Стало быть, задача — обеспечить постоянный приток «верхней» энергии.

Первым делом включаем симпатягу, полпреда расширенного Я. Но локальный симоронский образ, как уже говорилось, — лишь фрагмент нашей до-здешней биографии, один кадр из нескончаемой киноленты. Загорелась первая лампочка в гирлянде, в трамвае включился свет, но — этого мало: он не сдвинулся с места. И не сдвинется, пока мы будем водить «каравай-каравай» вокруг чудо-лампочки. Если же восстановить всю цепь — или хотя бы значительную ее часть, — электричество заструится по проводам, вагоны пойдут, рельсы с готовностью подхватят их движение… Иными словами: имеет смысл капитально заняться выращиванием, построением симоронской трассы — череды примыкающих друг к другу лампочек-симпатяг. Раскатать ковровую дорожку, в истоках которой вышит знакомый нам образ, и продолжить вышивание, создав своего рода «комикс»…

Это выглядит, примерно, так. Пусть стартовая картинка у нас — «трехпудовый шоколадный наперсток». Приступим:

– Беру трехпудовый шоколадный наперсток… и чешу им чубик на голове у мухи «цеце»… отчего она отказывается петь в опере «Пиковая дама»… и уходит в качестве наложницы к племяннику кесаря Вавилы Хрюмацкого… у которого отклеилась половина спины… и устроилась работать водолазом в одесском порту… потому что квадратные салфетки шагают строем на параде… по случаю того, что босоножки у Манечки вывернулись наизнанку…