Симилэх. Девочки в тайге

Закончив с обедом, они с Сергеем Васильевичем еще обсудили учебу, потом они с Катей собрались уходить. Елена отправилась с ними – сказала, забыла что-то важное в директорском кабинете, но Кате показалось, что это просто предлог. По пути она держалась чуть позади и напряженно прислушивалась к их разговору, однако он, по счастью, по-прежнему шел об уроках.

Самой Кате было не до этого. Она не понимала, как можно так беззаботно болтать после, действительно, невеселой истории об исчезновении девочки. Было что-то особенно жуткое в том, что она пропала бесследно. Кате представилось, как учительница, ее тетя, прислушивается к недвижной тайге и ждет, ждет… А где-то в тайге наверняка лежит тело, уже давно обглоданное дикими зверями.

В мыслях Катя снова услышала рев с другого берега и содрогнулась. И как Елена могла жить в этом доме? Кате казалось, что если бы ей пришлось там ночевать, она бы глаз не смогла сомкнуть – тоже прислушивалась бы, вдруг кто-то идет…

До школы оставалось совсем немного. Катя увидела, как во двор свернул высокий парень в джинсах и темно-синей футболке, и поневоле отвлеклась от мрачных фантазий. Никого не застав, парень вышел обратно и едва не столкнулся с ними.

Катя от неожиданности слегка оторопела. Ему было, наверное, лет семнадцать или восемнадцать, нестриженые черные волосы красиво обрамляли смуглое лицо. Глаза – серо-зеленые, неяркие, колючие, пронзительные. Они посмотрели прямо на Катю, и она поневоле потупила взгляд.

– О, Саллаат! – обрадовалась Елена. – Молодец, что зашел. Как раз с Сергеем Васильевичем тебя познакомлю. Собственно, Саллаат – Сергей Васильевич. А это его дочь Катя.

– Рад познакомиться, – ответил парень. По-русски он говорил гораздо лучше, чем старшеклассники, совсем без акцента. – Елена Юрьевна, просили передать. Звонил Лев Константинович, просил какие-то документы со следующей лодкой. Сказал, вы знаете, какие.

– Да-да, как раз за ними иду. Сергей Васильевич, Саллаат уже закончил школу, но было бы здорово, если бы вы могли немного с ним позаниматься. Да хотя бы просто поговорить. Он сам учится, практики мало…

Саллаату явно было неловко. Сергею Васильевичу – тоже.

– Гм-м, – промычал он. – А зачем тебе английский, позволь спросить? Экзамены, как я понял, ты уже сдал.

– Еще хочу. Нужен балл повыше. Чтобы в университет поступить.

– Похвально, но…

– А у меня идея! – встряла Елена. – Катя, может, ты с Саллаатом поговоришь? Расскажешь потом отцу, как его успехи, и он решит.

– Ну… Почему бы и нет, – сдался Сергей Васильевич.

– Прямо сейчас и побеседуйте. Сергей Васильевич, пойдемте, как раз покажу вам директорский кабинет, наверняка пригодится…

Она увлекла его за собой в школу.

Катя осталась на крыльце с пронзительноглазым Саллаатом.

10

Какое-то время они молчали, потом Саллаат моргнул и тепло улыбнулся.

– Что, увела Елена у тебя отца?

– Пока еще нет. Но, похоже, пытается.

– Даже не сомневайся. – Он как будто хотел еще что-то добавить, но передумал и перевел тему: – Ну что, будешь меня экзаменовать?

Катя молча пожала плечами. Не хотелось ляпнуть какую-нибудь глупость.

– Знаешь что? Пойдем, покажу классное место.

– Куда? – занервничала Катя.

– Да здесь же, во дворе.

Они свернули за угол и подошли к недостроенному зданию на краю школьной территории. Уже угадывался фасад небольшого домика, рядом лежали груды бревен.

Саллаат первым пролез внутрь. Там была лестница, ведущая на пол будущего чердака. Он уверенно ступил на нее.

– А не рухнет? – осторожно спросила Катя.

– Ручаюсь, что нет. Сам в стройке участвую. Все закрепили на совесть.

Катя поверила ему на слово и следом за ним забралась наверх. Высота была небольшой, но вид открылся приятный. С одной стороны – деревенская улица, с другой – тайга, которая тянулась до самого горизонта. Кате еще не приходилось видеть столь дремучего леса. Отец был прав – вид у него был суровый, но по-своему красивый. И он бы понравился ей еще больше, если бы она не знала, что где-то в его дебрях навсегда заблудилась ее ровесница.

Однако вслух Катя сказала:

– Здорово.

– Мне тоже нравится. Присаживайся, – Саллаат указал на грубо сколоченную табуретку, а сам по-турецки уселся на полу.

– Так ты строитель?

Катя хотела спросить это по-русски, но почему-то вышло по-английски. Она собралась извиниться, но Саллаат неуверенно ответил, тоже на английском:

– Не совсем. Занимаюсь разной работой. В школе обычно.

– А что здесь строят?

– Дом для учителей. Для людей из города, чтобы ехали. Кто-то должен учить детей, – Саллаат пожал плечами. – Кто может, уезжает отсюда. Кто не может – тоже иногда уезжает…

Он говорил совсем неплохо. Ошибки были, произношение оставляло желать лучшего, но понять его было легко.

– Да ты хорошо говоришь, – сказала Катя, переходя на русский. – А ребята в школе ни в зуб ногой.

– Я в школе тоже не больно утруждался. Но даже если… Тут, сама понимаешь, не больно сильные преподаватели. Живут с мыслью, что все останутся в деревне, зачем тогда напрягаться? Не пойдешь же в этой деревне в университет. Да и иностранцев не встретишь.

– А ты куда поступить хочешь?