Симбиогенез

— Какое это может иметь отношение к тому, что телефон моего сына не отвечает, и мы с матерью никак не можем с ним связаться. У него не работе, только развели руками и сказали, что связи нет и с остальными членами группы. По какой-то причине, эти вещи меня не только настораживают. Они меня пугают.

— В общем, по всему получается, что слухи, будто в Зоне произошел мощный взрыв, не родились на пустом месте. Есть информация, что те немногие счастливцы, вышедшие от туда, рассказывают настолько феноменально фантастические истории, что просто диву даешься, а профессионалы фантасты, нервно курят на задворках вселенной. Верить в это или нет, не знаю. Но! К сегодняшнему вечеру, войска полностью оцепили периметр Зоны отчуждения и приступили к установке заградительных сооружений. Они переглянулись.

— Что это означает?

— Не знаю.

-//-

Новая Зона отчуждения. 17 апреля 2006 г.

К полудню распогодилось. Только в дали, над центром Зоны, еще оставались, как бы ходившие по кругу, тяжелые серые тучи.

Яркое солнце, мягко излучало на земную поверхность свое тепло. Все чаще и чаще слышался радостный птичий щебет. Владимир согнал с лица надоедливую муху и продолжил наматывать на картонный тубус диаметром около десяти сантиметров, аккуратно раздвоенный, телефонный провод. Сделав очередную контактную петлю, он тяжело вздохнул и в который раз за сегодняшний день, сорвался в невеселые раздумья.

Запасы продуктов питания таяли на глазах. В клинике, люди, получившие серьезные травмы и ожоги, умирали по десять — двенадцать человек в день, их хоронили тут же, во дворе госпиталя. Общее настроение, как больных, так и персонала больницы от этого не улучшалось. Росла нервозность и среди обитателей автостанции, а помощи, как не было, так и нет. Образовался некий вакуум всеобщего непонимания, — «что вообще происходит». Сложившаяся ситуация напоминала пороховую бочку, огонек ее фитиля уже скрылся за щелью обшивки, а взрыва все еще не происходило, но он должен был вот-вот состояться.

Маша вызвалась помогать в уходе за больными и осталась в клинике. Владимиру не хотелось, чтобы их группа разделялась, и он решил было также как девушка, принять участие в благом деле, но…. На первой же перевязке, его стошнило, Владимир чуть было не потерял сознание, от открывшегося перед ним вида. Больной, лежащий на перевязочном столе, был в сознании, и испугался реакции постороннего человека. Через пятнадцать минут, он умер. Иван Сергеевич остался с Машей, решив в данной ситуации, что в качестве санитара, от него будет большая польза. А Владимир, не справившись со своими ощущениями, отправился в составе сопровождающих импровизированного «обоза» с продовольствием, на автовокзал. Два дня он маялся от безделья и неопределенности, отягощенный мыслями о будущем. Время тянулось замедленно, как остывающая патока. В атмосфере усиливалась напряженность и, между людьми уже начали вспыхивать скандалы, первые ростки открытого противостояния. Необходимо было что-то делать, что-то предпринимать. И это понимал не только он. Глава администрации, на глазах которого неведомая сила разорвала его джип, прекрасно осознавал всеобщее состояние людей и как подобает руководителю, властно и жестко старался сохранить контроль над ситуацией. Ведь в данный момент, он был единственным олицетворением государственной власти на этом пяточке человеческой цивилизации. Пока что люди это понимали, верили ему и прислушивались к его словам. Но, как это всегда бывает, по какому-то непонятному принципу, с течением времени люди поделились на довольно сплоченные группы, в которых появились свои, неформальные лидеры и у каждого из них, было свое мнение и свой взгляд на дальнейшее развитие событий. Глава администрации это прекрасно видел, и каким-то образом ему удавалось, в это тяжелое время, использовать управленческий потенциал, ранее никоем образом не проявляющих подобных способностей и вдруг расправивших свои крылья — лидеров, в нужное ему русло. Наконец Владимиру надоел бесконечный режим ожидания непонятно чего. Он твердо решил бороться с данностью окружившей его действительности. — В первую очередь нужно стать нужным. — Говорил он себе. — И окружающие будут тебя ценить, поскольку без тебя, им будет гораздо труднее, а трудностей боятся. Трудностей, никто не хочет. Он решил-таки сделать простейший детекторный приемник, чтобы люди, наконец, узнали, что творится в мире. Ведь если они будут знать, что где-то там, о них помнят и пытаются помочь, их настроение круто изменится. Однако, глава администрации Зоны, пытающийся держать все под своим контролем, отнесся к этой затее, скептически. — Я не запрещаю. Но! Вдруг у тебя ничего не получится, или кроме шумов мы ничего не услышим. Вдруг, по ту сторону эфира, никого не окажется. При таком раскладе, своими действиями ты можешь только ускорить нашу гибель…. Владимир какое-то время не решался приступить к реализации своей идеи, но…. Неопределенность казалась ему еще более страшной бедой.