Симарглы

— Год и четыре месяца, — сказала она напряженно. — Заведующий приехал из Тюмени. Он — черная дыра. Две работницы. Путыкина Наталья Валентиновна и Черепанова Ирина Николаевна. Адреса… ну, в общем, я найду. Та, которая Черепанова… она очень странная. Да и первая… но вторая — страннее.

Лена привалилась к стене плечом и медленно сползла на землю. Станислав Ольгердтович еле успел ее подхватить.

— Что с тобой? — обеспокоено спросил он.

Вик отреагировал по-другому, как-то странно: резко отошел от них в сторону на два шага и оглянулся. Как и следовало ожидать, на улице в этот час никого не оказалось.

— Ничего, — сказала Лена, проглатывая комок в горле. — Ничего… так просто… показалось.

— Неужели это зашло так далеко, что вам уже больно общаться с городом? — напряженно спросил Матвей Головастов. — Хозяева…

— Нет, — Лена решительно отстранила Станислава Ольгердтовича и выпрямилась. — Просто голова закружилась. Знаете, эти трамваи…

— Хочешь не хочешь, а ни на чем другом отсюда не уедешь, — покачал головой Вик, слегка расслабляясь. — Говоришь, квартиры ты их найдешь? Тогда пойдемте на остановку.

По дороге Лена совсем справилась с собой. Она ловила сочувственные взгляды напарников. Да, конечно, они считают ее совсем слабой. В принципе, она такая и есть, но конкретно в этот раз слабость тут не при чем. Просто она думала о городе, а вышло — о Сергее. Словно город рассказал ей страшную сказку на ночь. Да только вот был день.

А еще — она мало сказала о странности Ирины Черепановой. Почему-то, когда она пыталась эту странность зацепить, перед ней вставал образ острой, словно игла, горы, нетвердо подпирающей небо.

11.

Путыкина Наталья Валентиновна была замужем, имела дочь. Потеряв работу месяц назад, она еще до сих пор не нашла новой, и мыкалась в тисках перманентного безденежья, одновременно благословляя небом данную возможность отдохнуть.

Станислав Ольгердтович представился ей следователем по налоговым (Лена и Вик, соответственно, его ассистентка и студент-практикант, а Головастов с ними не пошел, остался пережидать во дворе), расследующим дело о закрытии мастерской. После того, как он заверил Наталью Евгеньевну, что лично к ней у него претензий никаких нет, и даже напротив, она проходит у них как исключительно законопослушный налогоплательщик, на пожилого симаргла излился настоящий поток слов.

— Верите ли, как я в этой мастерской вкалывала! — возмущенно втолковывала она Станиславу Ольгердтовичу, одновременно пытаясь успокоить вертящуюся под ногами дочку. — С восьми до восьми, а то еще и задерживаться приходилось! Ну, платили, правда, хорошо… Вот, стиральную машину купили, телевизор новый… И главное, по-честному, через пенсионный, — торопливо добавила она. — Теперь вроде и не знаю, как быть: с одной стороны, вроде как на работу выходить надо, на мужика-то моего зарплату не сильно протянешь, а с другой… — и она только рукой махнула. И добавила. — И Ленка-то заболела…

Ленина тезка, зажатая у мамы под мышкой, смотрела на симарглов карими глазенками. Было ей года четыре, не больше. Она безапелляционно заявила:

— Мам, а дяди с тетей не настоящие!

— Что? — Наталья Евгеньевна удивленно уставилась на девочку.

— А дяди старые! — с довольным видом продолжила та. — Добрые, но старые… Вот этот старше! — она ткнула пальцем в совершенно невозмутимого Вика. — А тетя маленькая, но путаная!

Возникла странная пауза. Наталья Валентиновна смотрела на них так, как будто поверила дочери. Лена вдруг вспомнила, что Иван Егорович точно так же доверял своей жене… Может быть, это свойство современных ясновидящих, избывших проклятье Кассандры? Все им верят…

— Какой интересный ребенок… — произнес Станислав Ольгердтович тоном детского врача.

Девочка показала Лене язык, но так, чтобы мать этого не заметила, и подмигнула.

И Лена вдруг увидела тот же самый образ: скала-игла, подпирающая низкое облачное небо. Но не сказать, чтобы от повторного видения разгадка стала ей ближе.

— Ой, да простите ее, сами понимаете… — начала Наталья Евгеньевна, но симарглы уже откланивались. «Извините за беспокойство, вы нам очень помогли».

Действительно, Наталья Евгеньевна им очень помогла. Женщина это была явно настолько простая, настолько земная, в халате и бигуди, любящая свою дочурку и «мужика», что совершенно невозможно было представить ее делающей странный манекен и вкладывающей в него половину своей души.

Другое дело, ее ребенок… Но пятилетняя ясновидящая явно была слишком мала.

И то, как она сказала: «тетя маленькая, но путаная». Действительно, лучше не скажешь: запуталась Лена. В самой себе запуталась, в своей жизни запуталась… И как тут распутывать, совершенно непонятно.

— Скажи, Стас, а почему ты просто не прочитал ее мысли еще с лестницы? — осторожно спросила Лена, просто чтобы что-то спросить. — Зачем тратить время на разговор…