Сильвия и Бруно

— Сонный сегодня день, — сказал я себе, лениво разбирая этюдник в поисках чистого листа. — Э, братцы! Я думал, что вы уже не меньше мили прошагали! — Ибо, к моему изумлению, двое пешеходов опять были тут как тут.

— Я вернулся, чтобы напомнить тебе, — проговорил Артур, — что поезда ходят каждые десять минут.

— Чепуха! — отозвался я. — Это не столичное направление.

— Это именно столичное направление, — подтвердил граф. — Кенсингтонский участок.

— И хватит разговаривать с закрытыми глазами, — добавил Артур. — Просыпайся!

— Это, наверно, от жары меня так разморило, — ответил я, надеясь, хоть без особой уверенности, что говорю достаточно членораздельно. — Теперь я проснулся?

— Не думаю, — тоном судьи произнёс граф. — А вы как считаете, доктор? Пока он открыл только один глаз.

— И храпит по-прежнему, — воскликнул Бруно. — Ну проснись же, приятель! — И вдвоём с Сильвией они принялись за работу, поворачивая тяжеленную голову вправо-влево, словно забыли, что она хоть как-то да крепится к плечам.

Наконец Профессор открыл глаза и сел прямо, уставившись на нас с видом безмерного удивления.

— Не будете ли вы так любезны напомнить мне, — промолвил он, адресуясь ко мне со своей неизменной старомодной учтивостью, — где мы сейчас находимся, и кто есть кто, начиная с меня?

Я счёл, что начать всё-таки следует с детишек.

— Это Сильвия, сударь, а это — Бруно.

— Ах да! Я их отлично знаю! — пробормотал старик. — Больше меня волнует вопрос, кто же я-то такой? Вы, вероятно, не сочтёте за труд объяснить, как я здесь оказался?

— В отношении меня загадка даже посерьёзней, — позволил себе заметить я. — Она звучит так: как ты собираешься отсюда выбираться?

— Точно, истинно! — вскричал Профессор. — Это Загадка, нет никаких сомнений. И как Загадка, отвлечённо говоря, она довольно-таки любопытна. Но в качестве события Биографии, должен признать, она весьма огорчительна! — простонал он, но вслед за тем добавил, смущённо хихикнув: — А насчёт меня, мне послышалось, вы сказали…

— Вы — Профессор! — прокричал ему в самое ухо Бруно. — Вы что, забыли? Вы пришли к нам из Запределья! Это очень далеко отсюда!

Профессор с ловкостью мальчишки вскочил на ноги.

— Тогда нельзя терять времени! — озабоченно вскрикнул он. — Вот только спрошу у этого простодушного крестьянина, который тащит своё ведро, содержащее (вне всякого сомнения) обыкновенную воду, не будет ли он любезен указать нам направление. Эй, простодушный крестьянин! — продолжал он, возвысив голос. — Не подскажешь ли нам дорогу в Запределье?

Простодушный крестьянин обернулся с глуповатой ухмылкой.

— Ась? — только и сказал он.

— Дорога — в — За — Пределье, — повторил Профессор.

Простодушный крестьянин поставил своё ведро и призадумался.

— Я тока…

— Должен предупредить, — торопливо перебил Профессор, — что всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя.

Простодушный крестьянин тут же подхватил своё ведро.

— Ну так нет вам! — огрызнулся он и скорым шагом пошёл прочь.

Детишки печально глядели на удаляющуюся фигуру.

— Очень уж быстро он ходит! — со вздохом сказал Профессор. — Но вы не волнуйтесь, я знаю, как нужно правильно вести разговор. Я изучал ваши Английские Законы. Однако спросим же у этого нового человека. Он выглядит не таким простодушным и не таким крестьянином, но я не могу сказать, насколько жизненно необходимо нам первое или второе.

Это был не кто иной как достопочтенный Эрик Линдон. Он, похоже, выполнил свою задачу по сопровождению леди Мюриел и сейчас неспеша вышагивал взад-вперёд по дорожке, в одиночестве наслаждаясь сигарой.

— Позвольте побеспокоить вас, сударь! Не покажете ли нам ближайшую дорогу в Запределье?

Потешный на первый взгляд, Профессор по существу своей натуры, которую не могла заслонить чудаковатая внешность, являлся настоящим джентльменом. Эрик Линдон тот час же признал в нём такового. Он вынул свою сигару изо рта и изящно стряхнул пепел, размышляя над ответом.

— Не припомню, чтобы слышал такое название, — сказал он. — Боюсь, не смогу вам помочь.

— Оно граничит со Страной фей, — попытался подсказать Профессор.

При этих словах брови Эрика Линдона поползли вверх, а на его красивом лице промелькнула улыбка, которую он вежливо попытался скрыть.

— Старичок немного помешанный, — пробормотал он. — Но он забавный, этот папаша. — И Эрик обратился к детям. — А вы разве не можете подсказать ему, маленький народец? — сказал он с такой добротой в голосе, что их сердца сразу же расположились к нему. — Ведь вы знаете ответ, правда?

Тут он игриво продекламировал:

Сколько миль до Вавилона?
Три десятка и пяток.
Хватит свечки мне дотуда?
И останется чуток.[29]