Сильварийская кровь

Несколько раз пришлось останавливаться, чтобы залить в котел воды, и до Халеды добрались, когда начало светать. Сначала доставили домой Фрешту. Дом у него был глинобитный, ветхий, пласты побелки местами отслоились, и прорехи щетинились колючими кончиками сухих соломинок, перемешанных с окаменевшей глиной. Мареку пришлось зайти внутрь, чтобы помочь своему недругу, к концу путешествия очнувшемуся, дотащиться до лежанки. Тесные коридорчики, застоявшийся запах чеснока, рыбы и старых половиков. Сердитая заспанная женщина – мать Фрешты. Хотелось выскочить оттуда сломя голову, но Марек пересилил себя, даже не огрызнулся, когда хозяйка дома в сердцах обругала его «мордой разбойничьей».

В Халеде праздничное гулянье уже закончилось. Кое-кто уснул прямо на улице – или на пыльном тротуаре возле стены, или свернувшись калачиком на чужом крыльце, или на мягкой траве под забором, по соседству с дремлющей бездомной собакой. Вспомнив о происшествии с коровой, которую неведомый упырь затащил на крышу двухэтажного дома, Марек с опаской посмотрел на светлеющее небо, но там не было ни упырей, ни птиц – никого. Зыбкий синий сумрак постепенно отступал, как вода при отливе.

Дафну дожидался около гостиницы экипаж, покрытый пурпурным лаком, с перламутровыми инкрустациями и золочеными коронами на дверцах. Анимобиль. Таких машин, приводимых в движение плененными духами, всего несколько экземпляров, и скорость у них невероятная, даже сравнивать не с чем. Этот – королевский. Юноша в ливрее вручил Дафне конверт из золотой бумаги. Пробежав глазами письмо, девушка ушла к себе в номер, за пять минут переоделась, попрощалась, и анимобиль умчался, мелькнув в конце улицы пурпурной молнией.

– Хорошая у тебя девочка, -заметила Шельн. – Никому ее не уступай.

– Вы красивей, – смущаясь, возразил Марек.

– Кто бы сомневался, – усмехнулась Лунная Мгла. – В веселых кварталах полно красоток, любую купишь на ночь, дело недолгое, а жениться надо на этой. Но ты еще маленький, чтобы понимать такие вещи.

Он не нашелся, что ответить, и тоже усмехнулся в ответ.

– У нее есть то, чего ни за какие за деньги не получишь,-добавила Шельн.- Поверь моему немереному жизненному опыту.

Пологая булыжная улочка вывела к морю, на пустой пляж с дощатым павильоном под вывеской «СТРАХ». По сырому песку бродили чайки, что-то деловито склевывали.

– Марек, убирайся к себе в столицу. Лучше завтра же, понял?

– Почему?

– Потому что нарвешься. Дружки Фрешты тебя поколотят. Да еще Гил обратил на тебя внимание, тоже хорошего мало. Опять встретитесь -опять поиздевается.

Над спокойным утренним морем висел туман, как в начале времен. В куче остро пахнущих водорослей копошилась забытая отливом морская звезда, ржаво-красная, колючая. Все вокруг выглядело дремотным и неопасным.

– Я не из тех, кого крадут темные эльфы. И хозяйка, у которой я снимаю комнату, говорила, что приезжих здесь не трогают, потому что прибыль.

– Мало ли, что тебе говорили. Здесь может произойти все что угодно. Послушай меня, уезжай. Синяки по дороге залечишь.

Лунная Мгла неспешно поднялась на веранду и скрылась в павильоне, притворив за собой скрипучую дверь.

Марек еще постоял, посмотрел на море, которое постепенно покрывалось розовыми бликами и все сильнее блестело, потом побрел вдоль берега.

Уехать? В самом деле, материала по учебному заданию он набрал достаточно, что ему дальше здесь делать… Но не завтра, чтобы это не смахивало на бегство, а через два-три дня.

Остановившись, вытащил из кармана бутылку. Темное имбирное, пивоварня братьев Кнуге. Эту бутылку вручил ему какой-то здоровенный парень после драки с Фрештой: «Держи, победитель!» Честно заработанный приз.

Не хотелось ему сейчас пива, но он в несколько приемов, не сводя глаз с моря, выпил все до капли -ради того, чтобы снова почувствовать себя победителем.

Ощущение было мимолетным, если оно вообще было. Зато море, облитое поднявшимся солнцем, вдруг засверкало в полную силу, и от неожиданности Марек зажмурился.

Торжества продолжались уже третий день. Граф норг Парлут, консорт королевы Элшериер, отныне и на целый год – истинный правитель этой страны (ибо что такое королева?), понемногу осваивался со своим новым положением.

Восьмизубая корона на голове. Немного натирает лоб возле правой залысины. Это ничего: говорят, через месяц-другой образуется мозоль, и тогда никаких неприятных ощущений.

Поздравления: более или менее искренние – от сотоварищей по партии Дубовых Листьев, которая в лице Парлута вновь одержала победу, с ощутимым кисловатым привкусом – от представителей остальных партий, проигравших эту баталию.

Подарки с намеком на перспективное сотрудничество. Прошения и кляузы, к исходу третьего дня их уже столько набралось, что хоть стены в деревенском домике оклеивай. Какой-то тип с горящими глазами и всклокоченной шевелюрой, неизвестно как прорвавшийся во дворец, всучил пухлую папку с проектом по разведению съедобных амфибий в городской канализации. Сказал, труд всей его жизни, и дюжину жабосвинок он уже вырастил, но на дальнейшее нужна государственная дотация.