Смахнув слезинки, так сказала:
«Деда!
Ты помнишь, как-то пошутил однажды?
Я обещание исполнила – вот правнук,
Вот собиратель лего, наш Тимурчик.
А вот Леван, он учится ходить,
Как я когда-то в десять месяцев пошла…
А это – от Дениса! —
И коробку
Мне протянула. —
Ты хотел ведь швейцарские часы».
Так оказалось, что Денис доныне
Не позабыл былого обещанья.
А я, признаться, заслонил с годами
Ту полушутку всякой суетнёй.
Мы выпили вина за нашу дружбу,
За внуков и за правнуков.
Денис
Не смог приехать по причине важной:
Он ожидал рожденья сына. Надо было
С сестрой сравняться по числу детей.
Парад планет иль промысел Господень? –
Поди узнай. А может быть, амбиций
Не весь запас исчерпан?
Мы расстались.
Через два дня возник четвёртый правнук.
Его назвали Робертом затем, чтобы Алиса
Освоив звук рычащий «эр», учила
Братишку всяким надобным словам.
А что часы?
Швейцарские и вправду.
Сверхточные, есть даже подзавод,
Чтоб не напрасно я махал руками,
А двигал некий маятник внутри.
О, не спешите, стражники минут
Размеренных, секунд неуловимых.
Чуток повремените!
Не всё ли вам равно, какой на свете век,
Тысячелетье и какая эра?
Не точность мне нужна,
А долговечность.
Не красота дизайна,
А любовь
Того, кто подарил хронометр драгоценный,
Кто правнуков прекрасных подарил —
Всех тех, кому обязан счастьем жить.
* * *
Не складывайте руки на груди,
Пускай покоятся вдоль тела.
А вот душа куда-то улетела
Разведывать, что ждёт там впереди.
Бесплотную ничто не утомит,
Она готова познавать всю вечность
И обнимать в пространстве бесконечность.
Теперь душа нисколько не болит.
Мой разум будет странствовать в душе,
Как в атоме ничтожный электрончик,
Покуда возвратиться не захочет
Туда, где нас не ждут давно уже.
Всё поглотит родитель-глинозём,
Силициум, строитель космогонный,
И только разум мой неугомонный
Единственно живой пребудет в нём.
НАЧАЛА
Всё не ново.
Сначала было чувство,
Вернее, жажда пить,
Желанье есть и спать,
Умение дышать
Без всякого контроля
И видеть лица матери с отцом,
Свет солнечный и небо голубое,
И нечто освятило их иное.
Все сложности нагрянули потом,
Из колыбели поманила воля,
И захотелось всё изведать и познать,
Затем по имени назвать,
Включить в понятье «жить»,
И высшее искусство —
Появилось Слово.
КУДА ПЛЫТЬ?
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывёт. Куда ж нам плыть?..
Задумаюсь…
Но где же те слова,
В которых боль явить себя сумеет,
Что воскресит и что опять согреет?
Знать, сила воли вовсе не слаба.
Холодный ключик бьёт из глубины.
Чего он хочет? Может, дать напиться…
Падь Чергалинка. Речка в ней струится,
В песке на дне все камешки видны.
Пусть освежит и ободрит струя,
В которой я тонул, и всё же выплыл,
И наглотался досыта, и выпил
Того, чем станет позже жизнь моя.
Вновь превратятся мысли в чувства,
Так и быть!
Материя первична, кто же спорит?
Жизнь хороша,
И жить, конечно, стоит.
Передо мной река.
Куда же плыть?
МУДРОСТЬ ИНДЕЙЦЕВ СИУ
Научись ходить по снегу,
Чтоб следов не оставалось.
Песни пой, чтобы услышать
Посторонний не сумел.
Доверяясь оберегу,
Позабудь и страх, и жалость.
Смертный плащ попробуй вышить
Наконечниками стрел.
Тот, кто хочет – тот сумеет.
Кто желает – тот добьётся.
Будет трудно – так и надо!
Кровь прольёшь – и снова в путь.
Ветер тучи вновь развеет,
Если солнце улыбнётся.
Собирая звёзды в стадо,
Про Медведиц не забудь.
СЛЕД
Дети, внуки…
Дети внуков —
Это след мой на Земле,
Полный красок,
Линий,
Звуков
В бесконечной стылой мгле.
Я уйду,
А он продлится
В череде иных времён;
Повторят родные лица
Смыслы родственных имён.
И откуда-то…
Откуда?
Путь укажет вечный свет.
Я уйду…
И, значит, буду
Знать, что мой продлится след.
ОЛИМПИЙСКАЯ ТЩЕТА
Хлеба и зрелищ!
Когда стартует параолимпиец,
Нам телевизор, словно кровопивец,
В глаза суёт култышки рук и ног.
И мысль пронзает: «Я б так смог
В бассейне плыть, не нахлебавшись влаги,
Или, набравшись горестной отваги,
По стадиону ковылять, как скоморох?»
Я понимаю: гуманизм ликует,
Но организм, однако ж, протестует.
К чему бежать, плыть, прыгать на глазах
У всех, кого лишает силы страх?
Здесь не победа, а беда людская —
С рожденья или же иная,
Неизъяснимая в словах.
Во времени забытом, давнем, оном
Я тоже был когда-то чемпионом,
Бежал через барьеры, диск метал,
Толкал ядра неласковый металл,
И на шесте взлетал над стадионом,
Полуторку бежал с надсадным стоном,
Сил не жалел и жутко уставал.
Но инвалидом не был я ни грамма,
За что тебе спасибо, мама!
Ты в детстве очень шустрою была,
Всех обгоняла. Ты меня звала,
Настойчиво и нежно, и упрямо,
Расправить крылья с лёгкостью орла,
И ты меня к победам привела.
Тайфун над Токио пролил воды потоки,
Но всё же солнце встало на востоке,
Чтоб осушить дорожки, сектора.
Ваш старт, атлеты! В бой идти пора
С калечностью и немощью людскою.
Включаю телевизор, и не скрою,
Что буду вам кричать своё «ура»!
И всё-таки мне жалко вас, ребята,
Не потому, что плоти маловато,