Силовой вариант ч. 2(СИ)

Те, кто воевал на этих фронтах – были совсем другими людьми. Жесткими, не толерантными, держащими свое слово, рискующими своей жизнью и уважающими своего противника больше, чем своих политиков. Они воевали не за деньги – они воевали за идею, за правду, которую они знали.

За что мы – воюем сейчас? Кто – нибудь задумывался?

Не знаю – сколько книг будет в этой серии. Может одна, может больше. Не будем загадывать будущее, давайте лучше попробуем вспомнить прошлое. Итак, прямое продолжение дилогии «Наступление» и мой новый проект из альтернативной истории – Холодная война…

Пакистано-афганская граница. Район населенного пункта Чаман. 12 июня 1988 года

Переселение народов…

Иначе нельзя было назвать ту картину, которая открылась перед «журналистом» Джекобом Шифтом в пограничной зоне, в нескольких километрах от КП на афгано-пакистанской границе. Вместо знаменитого Хайберского прохода, сообщение через который оборвалось после ядерного взрыва в Пешаваре, унесшего до двадцати пяти тысяч человеческих жизней – теперь был южный маршрут, намного ближе к Карачи – через Кветту, Спинбулак и Кандагар, по построенной американцами дороге, которую так и звали – американка. Пограничная зона в этом месте превратилась в чудовищный цыганский табор. В Пакистане было много лагерей беженцев, много лагерей моджахедов – и все они после ядерного взрыва снялись с места и переселились на юг, ближе к основному каналу поступления гуманитарной помощи, и к крупнейшему городу страны – Карачи, в котором можно было найти работу. В Афганистан их, по понятным причинам, пускали в час по чайной ложке – вот почему временные поселения беженцев начинались уже за пятнадцать километров от границы, а последние километры перед границей на автобусе или машине можно было преодолеть лишь со скоростью беременной черепахи.

Джекоб (Яков) Шифт (Шифф) был евреем, бывшим советским, ныне американским гражданином, журналистом по документам, и агентом ЦРУ. Его родители жили в Ташкенте, во время Великой Отечественной войны их, родителей и их самих, еще маленьких, полумертвых от голода вывезли из блокадного Ленинграда сюда, в Ташкент, обратно они уезжать не пожелали, остались здесь, в этом теплом и гостеприимном краю. Мать работала учителем немецкого в школе, отец – в городской филармонии. В семидесятых, оба они, верующие евреи, решили эмигрировать в Израиль, потому что кто-то разнес слух, будто Сара Левин, их соседка, эмигрировала в Израиль и там ей выдали подъемные сто тысяч долларов США. Шиффы считали, что советское государство им катастрофически не доплачивает – а сто тысяч долларов будут им совсем не лишними. Да еще и вызов пришел по почте – причем от женщины, которую они не знали, но которая написала, что она их родственница и ждет их в Израиле. Вопреки общепринятому мнению, документы на выезд удалось выправить достаточно быстро…

Израиль стал для интеллигентных Сары и Михаэля Шиффов настоящим потрясением. Естественно, никто их не встретил в порту Хайфа с цветами, оркестром и сотней тысяч долларов подъемных. Министерство по делам эмиграции выдало небольшое, можно даже сказать нищенское пособие и ключи от временного жилья, настоящего клоповника в дурном районе Тель-Авива. Квартирка была на первом этаже, по размерам меньше, чем та, которая была у них в Ташкенте, в районе жили наркоманы, бандиты, эмигранты из Африки. Причем – через год квартиру надо было освободить, и куда они пойдут с детьми – мало кого волновало. Всех записали в ульпан – школу для изучения языка для эмигрантов, а Якова Шиффа – вдобавок еще и в ешибот[1], причем согласия его никто не спрашивал. Два месяца их таскал на допросы ШАБАК[2], проверяли, не являются ли они агентами КГБ, заброшенными на землю обетованную. Потом, слава Иисусу отстали.

Из ешибота Яков сбежал, заявив публично в классе, что Бога нет – хорошо, что это произошло уже после того, как они нашли свое жилье, не менее мерзкое, но все же свое. Иначе – бесплатное жилье могли бы отнять. Отец вместо филармонии устроился ассенизатором, мать вместо школы – прислугой в дорогой отель. Так началось житье – бытье семьи Шиффов на земле обетованной.