Сильные женщины. От княгини Ольги до Маргарет Тэтчер

Талант Раневской, как это ни странно, часто мешал ей. Известен, например, такой случай. В 1964 году режиссер Александр Файнциммер снимал на Мосфильме фильм «Спящий лев». Раневская, которая давно не играла, позвонила режиссеру и предложила себя на роль директора магазина. Вся киностудия сбежалась смотреть, как будет пробоваться Раневская. Она долго гримировалась, потом за 20 минут сыграла перед камерой полсотни разных эпизодов – еле успевали менять пленку. Файнциммер посмотрел пробы и впал в панику: если снять Раневскую в этом эпизоде, все остальное провалится: она играла настолько сильно, что остальные рядом с ней просто терялись… Он позвонил Раневской и все объяснил. Она выслушала его и сказала: «Значит, я так и умру, ничего не сыграв…»

Последний раз Раневская вышла на сцену 24 октября 1982 года – в спектакле «Дальше – тишина». Она ушла из театра тихо, без банкетов или скандалов: просто написала заявление и ушла. Как она сказала, «надоело симулировать здоровье». Она устала ждать новых ролей: «Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?» За 50 лет в московских театрах она сыграла только 17 ролей. Когда ей прислали пьесу Джона Маррелла «Смех лангусты» о последних днях жизни Сары Бернар, Раневская сначала загорелась, а потом сказала: «Я не буду играть. Я видела Сару Бернар на сцене… Я не смею ее играть».

Весной 1984 года у Фаины Георгиевны опять был инфаркт, потом – пневмония… 20 июля ее не стало.

Ее похоронили на Донском кладбище, рядом с сестрой. Гениальную актрису, которая, по ее собственным словам, не сыграла и четверти тех ролей, которые должна была сыграть. Одну из немногих, чья память надолго пережила их самих…

Лени Рифеншталь Триумф воли

Она была великим режиссером, оставившим в наследство тем, кто подвергал ее нападкам и гонениям, свои прекрасные фильмы и фотоработы, множество технических новшеств, взятых на вооружение ее последователями. А еще она была маленькой хрупкой женщиной с очень трудной судьбой и железной волей…

Эта маленькая хрупкая женщина со стальным характером прожила долгую жизнь, полную взлетов и падений, она была вхожа в высшие эшелоны власти Третьего рейха, считалась «кинематографистом № 1» в гитлеровской Германии, а потом была вынуждена доказывать свою невиновность и отстаивать свое право на собственное видение мира. Ее обвиняли во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях: в пропаганде фашизма, в сотрудничестве с национал-социалистами, в дружбе с Йозефом Геббельсом и даже в любовной связи с Адольфом Гитлером. Она продолжала утверждать, что ни в чем не виновата. Она прошла через пятьдесят судебных процессов, и каждый раз ей удавалось склонить судей на свою сторону. Судей, но не общественное мнение.

В 1986 году вышла книга ее мемуаров, которые, как она надеялась, должны были поставить точку в спорах вокруг ее имени. Эпиграфом к своим воспоминаниям она взяла известную фразу Альберта Эйнштейна: «Обо мне опубликовано столько откровенной лжи и досужих сплетен, что я уже давно покоился бы в могиле, если бы обращал на них внимание.

Следует утешаться тем, что через сито времени большая часть ерунды стекает в море забвения». Эта книга (надо сказать, весьма субъективная, как любые мемуары) лишь подлила масла в огонь.

Берта Хелена Амалия (или просто Лени) Рифеншталь родилась 22 августа 1902 года в одном из рабочих кварталов Берлина. Ее отец Альберт Рифеншталь владел небольшой фирмой, занимавшейся установкой отопительных систем, а мать – Берта Рифеншталь, урожденная Шербах – была неплохой портнихой и по мере сил и возможностей обшивала соседей и знакомых, помогая мужу зарабатывать на жизнь. Семейство никогда не бедствовало, но и больших денег в доме тоже не водилось. Через два с половиной года после рождения Лени Берта родила мальчика, которого окрестили Хайнцем.

Шло время, дети росли, и становилось все более и более заметна серьезная разница в их характерах: насколько Лени была сорванцом и «возмутителем спокойствия», настолько же ее младший брат рос тихим и спокойным ребенком, настоящей «серой мышкой».

В четыре года Лени всерьез заинтересовалась танцами и актерством, стала сочинять свои первые стихи, а в пять девочка научилась плавать, и с тех пор вода стала ее стихией. Чуть позже, когда ей исполнилось двенадцать, она вступила в местный плавательный клуб (после неудачного падения на воду плашмя с пятиметровой вышки занятия в клубе пришлось надолго прекратить), встала на роликовые и ледовые коньки. С тех пор ее «показательные выступления» в ближайшем парке часто собирали толпу зевак и иногда даже заканчивались вызовом полиции.