Сильные страсти под жарким солнцем

– Не знаю, – ответила я. – Но думаю, что только на сушу. А вообще, если так беспокоитесь, распорядитесь, чтобы вывесили Желтого Джека.

– Кого? – встрял Сергей Глебович, слушавший нас с Буйновским.

Я пояснила, что имею в виду желтый карантинный флаг, который в прошлые века поднимался на судах, охваченных желтой лихорадкой.

Олег Алексеевич хохотнул и заметил, что китайцы могут обидеться – если не так поймут.

– Должны бы знать, – заметила я. – Моряки как-никак.

– Сойдет и так, – заявил Сергей Глебович, возможно, из чувства противоречия или чтобы свести на нет мою инициативу.

Я пожала плечами, – в общем-то, мне было все равно, и я считала, что Андрей Николаевич все-таки не станет палить по проплывающим мимо судам. В особенности если наши с автоматами не будут шнырять по палубе.

События начали развиваться, когда мы были только на полпути к островку.

Нам то и дело встречались малые и крупные суда и суденышки, кто-то нам сигналил, мы отвечали. Сергей Глебович распределил своих бойцов по обоим бортам, носу и корме, чтобы следили за обстановкой, но пока ничего интересного или опасного мы заметить не смогли.

– Ой, мама, смотри: кто-то веслами гребет! – внезапно позвал меня Ванька, болтавшийся на носу. – А от берега-то как далеко!

Мы с Ванькой уставились на приближающееся небольшое суденышко, которое с виду должно было быть моторным. Заглох мотор? Но тогда почему им никто не поможет, не возьмет на буксир? Или это тут не принято?

В лодке сидели трое. Вернее, двое стояли, опершись на одно колено и орудуя каждый одним веслом, подобно индейцам, которых мне доводилось видеть в фильмах, столь любимых моими мальчишками. Окружавшие нас с Ванькой мужчины бросили взгляды на эту лодку и больше ею не интересовались, а у меня по мере приближения суденышка округлились глаза. У Ваньки тоже.

– Мама! – прошептал он и посмотрел на меня.

В лодке сидела Кира. Гребли наши знакомые охранники Гриша с Костей.

Я бросилась к Буйновскому, находившемуся в одной из кают. Он мгновенно вылетел вслед за мной на палубу, по ходу отдавая приказ приготовить оружие. Я не успела даже удивиться, когда несколько стволов оказались направленными на поравнявшуюся с нами лодку. Китайцы от наших мужиков шарахнулись и стали что-то лопотать на своем языке. Сергей Глебович показал ближайшему азиату кулак и объяснил ситуацию по-русски. Китаец, как мне показалось, все понял, хотя не знал ни слова по-нашему. Но «калашниковы», которыми были вооружены наши, всегда являются очень убедительным аргументом. Как, впрочем, и увесистый кулак русского полковника.

– Дедушка! – завопила Кира, вскакивая – и чуть не вывалилась за борт. Лодка с трудом удержала равновесие.

– Ирина Олеговна! – хором родили Гриша с Костей при виде меня.

– Ой, и вы тут! – воскликнула Кира вслед за парнями.

– Мужики!.. – тем временем радостно стонали Гриша с Костей.

В общем, подчиненные Сергея Глебовича помогли троице подняться на борт, лодку оставили в свободном плавании – куда занесет, туда занесет. Скорее всего поймает кто-то из местных и приспособит в своем хозяйстве.

Первой на палубу яхты поднялась рыдающая Кира и бросилась в объятия Олега Алексеевича. Он тут же увел ее в одну из кают. Затем поднялись Гриша с Костей, обвели собравшихся взглядом и сказали: «Спасибо, мужики!» Внезапно из-за одной из палубных надстроек послышался голос Сергея Глебовича, приказывавшего вести спасенных (или пойманных?) в его каюту. Я не успела заметить, как полковник покинул открытую палубу.

– Пошли! – позвал майор Воронцов, увлекая за собой молодцев.

Я тоже решила присоединиться к честной компании и пристроилась сзади.

– Ну вы тогда и дали, Ирина Олеговна! – с восхищением посмотрел на меня идущий рядом Костя.

– Но нам потом у шефа житья не стало, – пожаловался Гриша.

– И вы решили сделать ноги, прихватив с собой товар для обмена? – уточнила я, кивая в том направлении, где скрылись Буйновский с внучкой.

Ребята только усмехнулись.

Вскоре мы спустились к каюте, которую занял Сергей Глебович на пару с майором Воронцовым. Майор постучал, полковник, оказавшийся уже там, крикнул, чтобы заводил, и Гриша с Костей вошли первыми. Мы с Воронцовым пока оставались в коридоре. Сергей Глебович еще не знал, что я нахожусь рядом.

– Серега?! – невольно вырвалось у Гриши. – Ты, майор? Да как ты тут…

– Полковник Никашин, – тем временем представился хозяин каюты. – Сергей Глебович.

К моему великому сожалению, в этот момент, оставаясь в коридоре, я не видела его лица, так что не могла судить, успел он подмигнуть Грише или нет, тот пробурчал что-то вроде «понял», попросил разрешения сесть, и они с Костей разместились на одной из коек. Затем я тоже проскользнула в каюту мимо Воронцова, последовавшего за мной, и без приглашения уселась на противоположной койке. Полковник сидел на привинченном к полу стуле за небольшим столом. Воронцов вопросительно посмотрел на начальника.

– Иди, Коля, – сказал ему Сергей Глебович, бросив на меня внимательный взгляд, – только проследи, чтобы нам тут никто не мешал.