Сильные духом. Это было под Ровно

Сам гебитскомиссар выедет двумя часами позже на машине, погрузится со своими «трофеями» на поезд в Костополе». Как пропустить такой случай? – Кузнецов взглянул на меня. – Сообщать вам и просить разрешения поздно, никакой курьер не сможет обернуться. Посоветовался с ребятами. Сами понимаете, как они встретили это дело… Решили познакомиться с гебитскомиссаром. Залегли мы на шоссе Людвиполь – Костополь. Место неудобное, голое, реденькие кустики и ничего больше. На шоссе Гросс заложил мину, шнур засыпал землей, протянул к Коле Приходько. Ждем час, другой, третий – ни багажа, ни гебитскомиссара. Вдруг видим километра за три впереди от нас клубы черного дыма, потом кое-где огонь показался. Слышим – пулеметная очередь. Догадались – каратели жгут село. Прошел после того час или немного меньше – появляется на шоссе обоз. Едет со стороны горящего села. Десятка два фурманок. На передней четыре гестаповца – их мы сразу узнали по черным шинелям. За ними жандармы, ну и еще всякий сброд, секирники. Это, конечно, не те, кого мы ждали, но надо было нападать. Деревню сожгли, негодяи. Дальше – понятно. Приходько дернул за шнур. Гестаповцы сделали сальто-мортале – и на землю. Тут мы давай резать из автоматов по колонне. Кто отличился, так это Жорж со своим пулеметом. Дело было в открытом поле, спрятаться гестаповцам некуда – бегут куда глаза глядят, а мы по ним из их же винтовок. Пленных привели двенадцать человек, все полицаи, жандармов живых не осталось. Ну, трофеи, документы взяли… Я знаю, Дмитрий Николаевич, – Кузнецов усмехнулся, заметив мой нетерпеливый жест, – вы собираетесь пробирать меня, будете говорить, что у нас, разведчиков, другие задачи. Но вы подождите, я еще не кончил. По дороге допрашиваем пленных, оказывается, они нас искали. То ли кто-то следил за Тарасенко, то ли другое что, но только гебитскомиссару стало известно, что на него готовится засада. Он отложил поездку и выслал карателей. Они устроили на нас засаду около села Озерцы, а мы сами в засаде, в трех километрах от них. Они ждут нас, мы – гебитскомиссара. Стал холод их пробирать, они и разложили костры возле деревни. Крестьяне почуяли недоброе – и толпой в лес. Гестаповцы заметили это. У них явилось предположение, что крестьяне хотят предупредить партизан, а может, крови захотелось. Дали команду полицаям, те стали ловить и расстреливать перепуганных крестьян. И на этом не успокоились. Начали жечь дома. Убивали людей, бросали в горящие хаты… Все это мы узнали от пленных. Сами можете с ними поговорить… Думаю, мы правильно поступили, – закончил Кузнецов свой рассказ.

Наступила тишина. Что я мог сказать Кузнецову, когда сам на его месте поступил бы точно так же?

Николай Иванович подал мне какую-то вещичку:

– Мой личный трофей.

Это был жетон из белого металла на прочной цепочке. На одной стороне было написано: «Государственная политическая полиция» – и ниже: «4885». На обороте был изображен фашистский орел со свастикой.

– Эта бляха, – пояснил Кузнецов, – была у старшего гестаповца, который сейчас валяется на шоссе. Мне она, пожалуй, пригодится.

Диверсии, операции по взрыву эшелонов, мостов, различных предприятий противника стали неотъемлемой частью работы нашего небольшого разведывательного отряда. Обойтись без этого было невозможно хотя бы потому, что ни я, ни Стехов не могли противостоять напору наших партизан, жаждавших видеть реальные, физически ощутимые результаты своей работы в тылу врага.

С другой стороны, появилась практическая необходимость в подобных операциях. По мере того как отряд рос, людей, свободных от разведки, становилось все больше и больше. Теперь мы могли позволить себе заниматься и чисто партизанскими делами.

Кстати, чем дальше от нашего лагеря выбирались объекты таких дел, тем спокойнее мы могли заниматься нашей основной работой, зная, что диверсиями отвлекаем от нее внимание фашистов. Так сам собой разрешился наш давний спор со Стеховым.

У…Однажды, при очередной встрече с Константином Ефимовичем Довгером, Виктор Кочетков узнал, что в Сарнах гитлеровцы освободили большой дом и спешно приступили к его оборудованию.

Комендант города, члены городской управы и украинские полицаи разыскивали у населения лучшую мебель – зеркальные шкафы, никелированные кровати, мягкие кресла. Многие семьи лишились в этот день годами нажитого добра.

– На ваших креслах будут отдыхать наши герои Восточного фронта, – говорили фашисты жителям. Наши разведчики заинтересовались сообщением Довгера. Скоро они узнали, что здание переоборудуется под дом отдыха для старшего и среднего офицерского состава гитлеровской действующей армии и что в ближайшие дни ожидается прибытие в Сарны первого эшелона.

Мы решили устроить достойную встречу «героям», приезжающим на отдых.