Сильные духом (Это было под Ровно)

Такая разобщенность диктовалась условиями конспирации. Работа разведчиков в Ровно проходила под носом у «всеукраинского гестапо», на глазах жандармерии и тайной гестаповской агентуры. Приходилось поэтому особенно серьезно оберегать людей от провала. Иногда разведчики связывались между собой, но это бывало лишь в случаях вроде того, что произошел на квартире Лисовской, или когда разведчикам нужно было согласовать свои действия и требовалась взаимная помощь. Во всех таких случаях соблюдались самые строгие меры предосторожности.

Местные патриоты из подпольных групп, сотрудничавшие с нами, тоже не знали друг друга. Каждый из них имел дело с одним или двумя товарищами. Нашим же разведчикам даже не было известно, кто из отряда находится в Ровно. Это облегчалось тем, что новички не знали в лицо «стариков», а те, в свою очередь, не имели представления о новичках.

Я уже рассказывал о случае, когда двое наших разведчиков прибыли в отряд на лошадях, якобы угнанных ими у немецкого офицера. Те же разведчики — Мажура и Бушнин, вернувшись однажды из Ровно, доложили, что им удалось нащупать агента гестапо, поляка по национальности.

— Разрешите, мы его уничтожим! — просили они.

Оказалось, что они даже разработали план этой операции. Они условились, что одна их ровенская знакомая, по имени Ганна, к которой ходит этот гестаповец, уговорит его поехать погулять с ней в лес. Там Бушнин и Мажура встретят их — гестаповец бесследно исчезнет.

— А что, он вам мешает? — спросил, выслушав этот план, Лукин. — Может, он не стоит того, чтобы поднимать шум?

— В том-то и дело, что мешает, товарищ подполковник. Из-за него мы без квартиры остаемся.

— Каким образом?

— Он, подлец, начал ухаживать за этой Ганной, а у нее наша явка.

— А каков он из себя? — продолжал расспрашивать Лукин. — Что вы вообще о нем знаете?

— Эдакий старый черт! Ходит в очках, цветочки в руках… Даже дворник знает, что он агент.

— Позвольте, позвольте, — остановил их Лукин. — Спекуляцией он занимается?

— А как же! Да это всем известно. Такая сволочь…

— А все-таки вам надо оставить его в покое! — догадавшись, о каком агенте гестапо идет речь, категорически заявил Лукин. — Ни в коем случае не мешайте ему ходить к вашей Ганне. Понятно? — И, чтобы окончательно убедить разведчиков, добавил: — Это нужный нам человек.

Вскоре после этого и произошла «помолвка» Шевчука с Ганной Радзевич.

Особое задание возлагалось на работавшего в Ровно Николая Струтинского.

Существование ровенского большевистского подполья было для нас фактом неоспоримым. Обособленность наших разведчиков от работников подполья, незнание ими друг друга были в порядке вещей, и можно было только радоваться тому, что и у них и у нас хорошо налажена конспирация. Но с руководством подполья, с его основным ядром можно и нужно было установить контакт.

Николай Струтинский только что вернулся из Луцка, где организовал несколько разведывательных групп. Труды Марфы Ильиничны не пропали даром. Николай восстановил все налаженные ею связи. Ему удалось сблизиться с местным подпольем, которое отныне получало нашу помощь.

Пришел Николай из Луцка в отряд не один, а с товарищем, которого местная подпольная группа выделила для связи с нами. Это был светловолосый юноша, судя по виду — из бывших военнопленных: в пожелтевшей гимнастерке, в обмотках и стоптанных, покривившихся солдатских ботинках. Звали его Борис Зюков. До войны он учился в институте. В армии прослужил месяца два. Попал в плен. Бежал из лагеря, был схвачен гестапо. Луцким подпольщикам удалось его освободить.

У партизанского костра люди сближаются быстро. В первый же вечер Зюков читал нашим партизанам свои стихи. Стихи были довоенные, в них открылся далекий, чистый и светлый мир студенческих аудиторий, пылких споров, долгожданных встреч, волнений первой любви. Ни о чем другом Зюков написать не успел.

— Поэта привел! — с гордостью сказал Николай, входя ко мне в шалаш. Он только что присутствовал при чтении стихов и, вероятно, не ушел бы от костра, если бы не срочный вызов.

— Вот что, Коля, — сказал я, усадив его рядом на бревно. — В Ровно тебе надо ехать завтра же. Задача прежняя — разведка. Но это не все. Пока ты был в Луцке, ровенские подпольщики снова дали о себе знать. Весь город говорит о листовках, которые нет-нет да и появятся то тут, то там. Мы должны найти этих людей во что бы то ни стало. Через знакомых, через того же Домбровского — всеми путями. Чем скорее, тем лучше.

— Есть! Постараюсь, товарищ полковник! — четко, по-военному, ответил Николай.

С этого дня поиски ровенского подполья стали одной из главных забот Николая Струтинского.

ГЛАВА ВТОРАЯ