Сильнодействующее средство

Он проследовал за ней в просторное помещение, оборудованию которого могла позавидовать кухня гостиничного ресторана, где они только что ужинали. Все сверкало — стекло, металл, встроенное освещение, всевозможная техника для приготовления пищи на любой вкус.

— Ты ведь однажды был женат, — небрежно бросила она.

— Да, — кивнул Сэнди. — Мне это не понравилось. Точнее говоря, это не понравилось ей. Но я ее не виню. У меня растет замечательная дочка.

— Правда? — всплеснула руками Рошель. — Ты мне должен о ней рассказать. — И поспешила добавить: — Как-нибудь потом. А пока… будем эгоистами.

— В каком смысле? — уточнил Сэнди.

— Как насчет поплавать нагишом? — предложила она с бесстыжей похотью в голосе. Не дав ему ответить, она ловким движением расстегнула платье и перешагнула через него.

Казалось бы, сколько лет прошло, как он видел снимки Рошель в «Плейбое», но вид одноклассницы в костюме Евы все еще повергал его в смущение. Сэнди почему-то не отпускала мысль, что он подглядывает за той Рошель Таубман — молоденькой и неиспорченной. Да была ли она когда-нибудь неиспорченной? За той Рошель, которой он с готовностью делал домашнюю работу и которую мечтал когда-нибудь соблазнить. Неважно, благодаря чему — аэробике, генам или пластической операции, — но тело у Рошель по-прежнему было прекрасное.

— Иди сюда, малыш, — с придыханием позвала она. — Чего ты ждешь?

— Не знаю, Рошель, — негромко ответил Сэнди. — Пожалуй, я — пас.

Она уставилась на него круглыми от удивления глазами.

— В чем дело, Сэнди? Боишься сплоховать? Ты ведь мужик!

Поддразнив, она лишь придала ему решимости. Сэнди поднялся.

— Нет, Рошель, — отрезал он. — Боюсь, все совсем наоборот. Я-то мужик, да вот ты для меня — не женщина.

— Что?! — в негодовании взвизгнула она. — Я всегда знала, что у тебя кишка тонка. Вонючий маленький евнух. Иди к дьяволу!

В этот миг Сэнди впервые почувствовал себя свободным.

— Благодарю за чудесный ужин, — сказал он.

— Ты что, не слышал? — в ярости прокричала она. — Я сказала — убирайся к дьяволу! Проваливай.

С неподдельным безразличием он посмотрел на нее и ответил:

— Знаешь, что самое смешное? Как раз у дьявола в плену я был всю жизнь, да только сейчас это понял.

Теперь Сэнди знал, чем занять выходные, и сразу из дома Рошель направился в аэропорт. Прямо из машины по телефону забронировал место.

Еще он позвонил Кимико и объяснил, что у него срочное дело в Нью-Йорке и он постарается вернуться завтра к вечеру.

— У тебя все в порядке?

— Когда вернусь, будет в порядке, — ответил он.

— Встретить тебя в аэропорту?

— Да, буду очень рад.

Наступил понедельник. Первая встреча у Ким Тауэр была назначена за пределами студии, поэтому к конторе она подъехала только ближе к одиннадцати. Обычно одного появления в поле зрения ее красного «Ламборгини» было достаточно, чтобы охранник учтиво открывал шлагбаум и она, не нажимая на тормоз, могла проследовать внутрь.

Сегодня почему-то шлагбаум остался на месте.

— В чем дело? — покричала она в притворном негодовании. — Пульт потерял? Открывай.

— Здравствуйте, мисс Тауэр, — смущенно о ответил офицер. — Как поживаете?

Ни терпением, ни чувством юмора Ким никогда не отличалась. Она не удостоила «служку» ответом, а коротко рявкнула:

— Открывай, Митч. Пошевеливайся!

Страж ворот не двинулся с места. Он втайне наслаждался моментом. Такая роль была ему не впервой, но он впервые исполнял ее по отношению к столь высокопоставленной персоне.

— Мисс Тауэр, даже не знаю, как сказать… — Помявшись, он закончил: — Вас нет у меня в списке.

— Что?!

Тот кивнул.

— Вы же знаете, списки нам каждое утро дают новые. Судя по всему, вы здесь больше не работаете.

Натура у Ким была вспыльчивая. Но тут кто угодно взорвался бы.

— Послушай, ты, даю тебе ровно десять секунд, чтобы забыть о своих дурацких шуточках и впустить меня. Иначе можешь считать себя уволенным.

Охранник стоял намертво. В его голосе даже зазвучали торжественные нотки.

— При всем моем уважении, мэм, вы загородили проезд. Боюсь, мне придется просить вас убрать машину.

— Ну, все! — рявкнула она и нагнулась в салон за телефоном. — Прямо сейчас звоню Джорджу Константину, и посмотрим, кто из нас первым освободит проезд.

Ким быстро дозвонилась. Поздоровавшись, магнат невозмутимо выслушал обрушившийся на него поток брани.

Потом набрал в легкие побольше воздуха и душевно произнес:

— Послушай, детка, тебе ли не знать, как работает эта система. Это же вращающаяся дверь — сегодня ты внутри, завтра — снаружи. Боюсь, ты теперь снаружи. Но в знак моей бесконечной признательности прими дельный совет: будь я на твоем месте, я бы немедленно воспользовался передышкой до официального сообщения и улетел в Париж. Накупи себе платьев… Ну, что там тебя больше всего радует в жизни? Тебе нет нужды присутствовать при публичной порке. — Он положил трубку.

Линия была мертва. Как отныне и положение Ким Тауэр в Голливуде.

Митч смотрел на нее не отрываясь. Лицо его выражало удовлетворение оттого, что его главенство в данной ситуации восстановлено. Однако Ким не могла уехать, не задав ему последний вопрос на сто миллионов долларов.