Сильнодействующее средство

Проходя через дом, Реймонд внимательно разглядывал лица гостей. Он наконец получил прекрасную возможность оценить, с кем дочь общается в лабораториях, куда у него не было предлога совать свой нос.

Это был вполне обычный летний вечер. Уже достаточно посвежело, чтобы большинство гостей набросили свитера, хотя бы просто на плечи.

Реймонд ничуть не удивился, большинство гостей были мужчины. Несколько присутствующих дам, в основном жены аспирантов, с восторгом смотрели на Изабель, факультетскую знаменитость.

Все молодые ученые были чем-то похожи друг на друга, сдержанные, серьезные. Неудивительно, что на их фоне Изабель сверкала энергией, как бенгальский огонь.

Реймонда встретили с почтением, какого он и сам не ожидал. Он было обрел уверенность в себе, как вдруг его осенила одна мысль.

— А что миссис Прахт, ее не существует? — шепотом спросил он у дочери.

— Существует, но они разводятся.

— А-а, — протянул отец. Забыв, что и сам находится в стадии развода, Реймонд решил, что сей факт говорит не в пользу Прахта.

Общаться ему оказалось проще с преподавателями, нежели с аспирантами. Молодежь была настолько одержима своими диссертациями, что ни о чем другом говорить не могла. Зато «старики» с удовольствием отдыхали от работы. Они предпочитали посплетничать — и главным образом о том, кто в этом году получит Нобелевскую.

Двое парнишек, лет шестнадцати и тринадцати, жарили на гриле вегетарианские сосиски и гамбургеры. Реймонд с дочерью подошли со своими тарелками. Старший из «поваров», долговязый и бронзовый от загара, развязно бросил Изабель:

— А ты, наверное, мисс Эйнштейн?

Рей нахмурился.

— Проходи, Изабель, мы держим всю очередь, — раздраженно произнес он.

— Ничего подобного, — заявил парнишка. — Очередь задерживаю я, поскольку мне не терпится познакомиться с юным дарованием. Так сказать, вкладом небес в развитие физической науки и самым замечательным феноменом за все время после того, как Ньютон получил яблоком по темечку.

— Ты как разговариваешь? — возмутился Рей.

— Я вас чем-то обидел, мистер да Коста? Или, наверное, доктор да Коста? Я слышал, вы тоже по этой части.

Реймонд воспринял реплику как дерзкую попытку его осадить. Весь факультет, несомненно, в курсе, что степени у него нет, а значит, этот юный шутник намеренно хотел его унизить.

— Позвольте представиться, — сказал юноша.

— В этом нет необходимости, — резко парировал Реймонд.

— Это уж точно, — согласился юноша. — Я всего лишь отстойный пацан с продвинутыми амбициями — или, наоборот, продвинутый пацан с отстойными амбициями.

— Что? — рассмеялась Изабель.

— Дошло? — Он подмигнул. — Весь день на братце чувство юмора оттачиваю. Скажи, Динк?

Младший «повар», на которого внезапно легли двойные обязанности, покорно кивнул:

— Да уж. Брат у меня порядочная заноза.

— Изабель, — окликнул девочку отец, — идем вон туда, там столик свободный. Можем…

Девушка, чего с ней никогда не бывало, пропустила отцовский призыв мимо ушей и осталась стоять, завороженная юным ниспровергателем условностей.

— Твоего брата правда зовут Динк? — поинтересовалась она. Просто чтобы поддержать разговор.

— Неофициально. Окрестили его Джорджем, но я придумал ему более выразительное и благозвучное имя. А кстати, меня зовут Джерри, я — крест, который Карл несет за то, что слишком умный. Иначе как бы я в этом ученом обществе оказался? Верно я говорю?

Повернувшись к своему помощнику, он распорядился:

— Динк, похозяйничай тут, а я пока провожу почетных гостей за стол.

— Это лишнее, — попробовал возразить Реймонд. Но юный нахал уже подхватил его под руку.

Юноша забрал у них тарелки и повел через газон, по пути отдавая команды почтенным профессорам, чтобы «дали дорогу принцессе».

На некотором возвышении стоял столик с написанной от руки карточкой: «Зарезервировано».

— Да-да, — сообщил Джерри, не дожидаясь вопроса, — это я специально для вас занял. Чаевых не надо.

Перехватив тарелки на одну руку, он полотенцем смахнул несуществующие крошки и элегантно поставил еду на стол.

— Благодарю, — сказал Реймонд, надеясь, что на этом общение его дочери с этим малолетним преступником будет исчерпано.

— Не возражаете, если я с вами посижу? — Вопрос, конечно, был риторический, поскольку Джерри уселся, не дожидаясь ответа.

В душе Рей бушевал, но был вынужден сохранять приличие. В конце концов, повторял он про себя, это сын ее научного руководителя.

— Я видела на столе у Карла твою фотографию, — заметила Изабель.

— Ага, он ее использует в качестве мишени для дартс, — огрызнулся Джерри. — Полагаю, он говорил тебе, что я — живое опровержение поговорки про яблоко и яблоню.

— Точнее, он мне говорил, что у тебя сейчас переходный возраст, ты бунтуешь, — уточнила Изабель. — И что вообще ты очень способный.

— Нет, это я раньше был способный. Потом я на все это махнул рукой, бросил школу и пошел в профессиональный теннис.

— Тебе так хочется, чтобы тебя считали дурачком? Почему? — с неподдельным интересом спросила Изабель.