Сильнодействующее средство

— В любом случае, профессор Куперсмит, — решительно объявил Авилов, — позвольте поздравить вас с блестящей диагностикой. — Он подтолкнул жену к двери.

— Минуточку! — окликнул Адам. — Вам обоим требуется консультация психолога. Мне бы хотелось…

— При всем моем уважении, профессор, — оборвал Авилов, — в этом нет никакой необходимости. Мы с вами ученые, все трое. Мы имеем дело с фактами и принимаем их как данность. — Он опять повернулся к жене. — Нам пора.

Дверь за ними закрылась. Адам тяжело опустился в кресло. В голове у него крутились слова, которые он так и не произнес.

Неожиданно для себя он вслух прошептал:

— Ах ты, высокомерный индюк! Ты недостоин такой женщины.

15 Изабель

Когда приехала «Скорая», Реймонд да Коста все еще лежал на полу ресторана. Полный раскаяния парень, чьи гнусные намеки послужили причиной вспышки и сердечного приступа Реймонда, подложил ему под голову свою куртку, а хозяин заведения двумя скатертями накрыл больного, чтобы не замерз.

По вызову также приехала полицейская машина, и офицер предложил довезти Изабель до клиники, но не стал настаивать, когда девочка захотела поехать в «Скорой» вместе с отцом.

Дрожа от страха, Изабель смотрела, как Реймонда положили на носилки и понесли. Ей на плечи легла какая-то вещь. Это была та самая куртка, которая до этого служила подушкой ее отцу.

— Послушай, — умоляющим топом произнес парень. — Я только хотел пошутить, клянусь! Ты мне веришь, а?

— Да какая теперь разница? — закричала на него Изабель.

Ее перебил спокойный мужской голос:

— Прошу прощения, мисс, мы хотим побыстрее доставить вашего отца в больницу.

Изабель кивнула и быстро вышла вслед за фельдшером. Ее шок был тем сильней, что она вдруг оказалась без поддержки, которую всегда видела в отце, тщательно оберегавшем ее от жестокой реальности повседневной жизни.

Машина неслась по городу, с визгом поворачивая на перекрестках, а Реймонд все пытался заговорить с дочерью. Но медики велели ему не нервничать и глубоко дышать через кислородную маску.

Изабель боролась со слезами, но вид беспомощного отца, с кислородной маской на лице, повергал ее в панику.

Машина затормозила перед входом в отделение «Скорой помощи» клиники Альта-Бейтс. Откуда-то появились люди, они перенесли больного на Каталку и быстро увезли в здание.

Внутри старший ординатор отделения быстро отдавал приказания подчиненным. Врачи уже приготовились везти Реймонда в реанимацию, когда он вдруг заметил Изабель. Девочка стояла в сторонке, онемев от ужаса.

— Это кто? — угрюмо спросил он.

— Дочь, — на ходу бросил фельдшер, пробегая к машине, чтобы ехать на следующий вызов.

— А есть кому за ней приглядеть?

— Отправьте ее в педиатрию, пусть посидит там в коридоре, — распорядился врач.

— Нет, нет! — воскликнула Изабель. — Я хочу остаться с папой!

Стараясь сдерживать эмоции, молодой доктор как можно мягче произнес:

— Послушай, девочка, у меня тут дел невпроворот, и мне нужно сосредоточиться на том, как помочь твоему отцу. Ты уж лучше не сопротивляйся, тебя отведут в детское отделение, а когда все прояснится, я им позвоню, чтобы ты спустилась. Сестра!..

— Сама дорогу найду! — буркнула Изабель.

Она не отдавала себе отчета в том, что подобное заявление прозвучало из ее уст впервые в жизни.

Почти три часа Изабель провела среди кашляющих, хнычущих, стонущих малышей. Все это время она не двинулась с места.

Наконец появился тот самый ординатор.

Едва заметив его, Изабель перестала дышать. Она приготовилась услышать самое страшное.

Врач медленно подошел и тихо сказал:

— Твой папа в порядке. То есть… У него был сердечный приступ.

— Приступ? — сердито повторила девочка. — Доктор, объясните толком, что это значит.

— Послушай, — ответил тот, — ты еще маленькая девочка. Я не могу обсуждать с тобой детали кардиограммы. Я тебе скажу, какой сухой остаток… Ну, основное…

— Я знаю, что такое «сухой остаток», — огрызнулась Изабель. — И думаю, если бы вы потрудились показать мне кардиограмму, я бы в ней тоже разобралась. Скажите главное: он будет жить?

— Несомненно, — устало ответил врач. — У него был легкий инфаркт миокарда. На первый взгляд повреждения незначительные. Ты, малыш, на меня не обижайся, но я только что оттарабанил сорок восемь часов кряду, так что у меня в голове стучит, а во рту пересохло. Я едва на ногах держусь. Тебе все расскажет кардиолог — этому негодяю везет, он даже поспать ночью умудряется.

В лифте ехали молча. Врач — от усталости, девочка — от беспокойства.

— Я понимаю, что вы чувствуете, — наконец сказала Изабель, чтобы заполнить пустоту. — Как вы все это выносите?

Врач посмотрел на нее с улыбкой.

— Тебя насмешить? Я много ворчу, но на самом деле мне эта работа нравится. Это самый кайф — когда спасаешь кому-то жизнь. Может, вырастешь — тоже врачом станешь, а?

Девочку так тронул этот ответ, что она не стала говорить, что уже давно выросла.

Хотя… Может, сегодняшние события как раз говорят об обратном?