Сильнодействующее средство

Наконец появились первые отзывы, все хвалебные и все — теоретического свойства. После появления статьи Изабель физики всего мира, кто — нехотя, кто — с энтузиазмом, посчитали своим долгом оценить в печати совершенный ею прорыв. Однако никто так и не смог предложить никакого эмпирического способа, чтобы проверить правильность ее построений.

Джерри трудился как никогда усердно. Теннисные ракетки покрывались пылью в чулане, а он продолжал неустанный поиск — и все зря. Он настолько увлекся этой кропотливой работой, что Изабель порой пугалась и призывала его остановиться. По этому поводу она шутила: «Позволь мне остаться гением в теории».

— Ни за что! Вспомни Эйнштейна.

— Опять Эйнштейн? — театрально вздыхала Изабель. — Что вы все к нему прицепились?

— Послушай, Айза, потребовалось почти сорок лет, чтобы его теория относительности перешла из разряда голой математики в область реальной физики. Только когда открыли квазары, пульсары и черные дыры, его теория нашла блестящее подтверждение.

— Хорошо, хорошо, Джерри, предположим, ты прав. Хочешь и дальше биться головой о стену — изволь. Только при условии, что это твоя стена. Я просто не хочу, чтобы наша жизнь останавливалась до тех пор, пока мы не докажем правоту моей идеи, даже если это будет моя лучшая идея.

— И даже если на карту поставлена Нобелевская?

— В мире есть одна или две вещи чуточку поважнее Нобелевской, — возразила она.

— Неужели? — поддразнил Джерри. — Например?

— Например, родить от тебя одного или двух детей.

— А-а… — Джерри мечтательно закатил глаза. — Прекрасная мысль. Но поскольку мне, кажется, отводится некоторая роль в обоих проектах, позволь высказать свое мнение: я хочу, чтобы ты осуществила их оба.

Телефон зазвонил около четырех утра. Сонная Изабель взяла трубку.

— Айза! — возбужденно окликнул Джерри. — Есть новости. Хорошая и плохая.

— Ты о чем? — все еще в полудреме спросила она. — Ты где?

— Там же, где провожу каждую ночь вот уже лет сто. В нашем офисе, если угодно. Плохая новость — отсюда. Сегодня ночью, пока ты сладко спала, я закончил обработку последней австралийской пленки. И могу тебе с уверенностью сообщить, что они нам ровным счетом ничего не дают.

— Да… Вот это новость! А хорошая?

— Хорошая заключается в том, что до меня вдруг дошло, что они начали регистрацию взрыва слишком поздно. Короче, я сделал то, что надо было сделать давно. Туманно подписавшись «Прахт, Массачусетский технологический институт», я связался с обсерваторией Лас-Кампанас в Чили, где впервые был зафиксирован взрыв этой звезды. У них там есть пленки с записью данных начиная с первого часа взрыва. Я попросил их перегнать их мне по Интернету, от первой минуты записи. И уже успел их просмотреть. Угадай, что я нашел?

— Ты можешь не тянуть? У меня сейчас будет обморок.

— Был крошечный пик размером — не поверишь — в 4,0175 сантиметра, который спустя несколько часов трансформировался в шум. Но он был! С учетом скорости затухания первоначальная амплитуда была будь здоров! Больше того, никто из физиков-теоретиков, к которым обращались чилийцы, не смог объяснить, почему пик возник именно в этом месте. Но твоя теория все объясняет!

— Джерри! Даже не знаю, что сказать. Я стольким тебе обязана! Спасибо тебе, спасибо за все.

— Ты не поверишь, Айза, — пошутил он, — но я радуюсь даже больше твоего — ведь мне больше не придется портить глаза над этими экспрессионистскими пленками!

Изабель рассмеялась. И тут он поразил ее еще сильнее — хотя, казалось, куда уж больше? Он вдруг попросил:

— Послушай, дай мне поговорить с Реем. Он тоже заслужил поздравления.

Изабель бросила взгляд на спальню отца. У нее было большое искушение сообщить ему новость. Но отец все еще был на лекарствах, и она решила, что будить его опасно.

— Он спит. Пусть отдохнет, потом расскажем. А вот маме я прямо сейчас позвоню.

Джерри с ней согласился и распрощался, пообещав прийти завтра в восемь с пирожными.

Она тут же набрала номер мамы.

Телефон звонил целую вечность. Изабель решила, что мама крепко уснула и не сразу услышала телефон, но, к ее удивлению, подошел Питер.

— Привет! — беспечно поздоровалась она с братом. — Ты почему дома?

— Мы с Терри тут на хозяйстве, — ответил тот. Голос у Питера был странный. Какой-то подавленный. Даже после того, как сестра поделилась своей радостью, он ограничился поздравлениями, но не пустился, против обыкновения, в веселую трескотню.

Изабель почуяла неладное.

— А где мама? — в тревоге спросила она.

— Мне не велено тебе говорить, но она вылетела ночным рейсом в Бостон.

— Зачем? — удивилась Изабель. — Кто-нибудь из Беркли…

— Нет, к тебе это не имеет отношения, — оборвал Питер. — Тут… одна проблема возникла. Думаю, она лучше тебе сама расскажет.

— Ты меня пугаешь. Что у вас там происходит? — заволновалась Изабель.

— Послушай, я уже и так лишнего наговорил. Остальное услышишь от мамы. — Он нехотя продиктовал номер рейса и время прибытия. Оказалось, она прилетает уже через час.

— Питер, что-то серьезное, да?

Брат замялся и угрюмо произнес:

— Вроде того.

— Вопрос жизни и смерти?

После новой паузы Питер прошептал: