Сильнее всего

– Мы скоро все выясним. Фактически я собираюсь нанести визит этой надутой заднице лорду Арчибальду уже сегодня. Мы знаем, что Сиверс разговаривал с военным департаментом. Я хочу знать, какую конкретно информацию он им дал.

– Есть два разных объяснения его показаний. Либо он и есть Леопард и хотел подставить кого-то другого, либо он просто неправильно истолковал мое присутствие в «Красном гусе». Не знаю, что еще вы можете узнать, спрашивая Арчибальда.

– Что еще остается? – Эдвард скрестил руки на груди. – А теперь ответь на мой вопрос. Если все устроится, ты собираешься жениться на Ребекке?

Адам подумал о прошлой ночи, о том, как метался и ворочался потом без сна один в постели. Он действительно обдумывал возможность женитьбы на ней. Чертыхаясь, он обвинял Мака в том, что тот заронил в его голову эту мысль. Потом он винил Ребекку и ее импульсивность. Он никогда еще не встречал женщины, способной лишить его спокойствия и благоразумия, как это делала она. И все же это была его вина, он не мог побороть себя.

– Я, должно быть, потерял рассудок, – наконец, признал он. – Моя жизнь будет постоянной битвой, но да, эта мысль приходила мне в голову. Если – я подчеркиваю, если – мы очистим мое имя, я бы хотел жениться на Ребекке. Проблема в том, как убедить ее.

Эдвард похлопал Адама по плечу:

– Ерунда, ее надо уговорить. Ты мастер тактики, который только рад ответить на брошенный вызов. Как мне кажется, это последняя война.

Глава 15

– Только одно может затмить луну. Наша любезная хозяйка, – Адам сделал паузу, чтобы усилить впечатление, – леди Уизерспун.

– Теперь моя очередь, мистер Коббалд. Пожалуйста. Вы обещали.

Адам кивнул молоденькой девушке, захлопавшей в ладоши, которая сидела на каменной скамье рядом с ним.

– Действительно, обещал. Дайте подумать.

Он посмотрел на девушку и трех других неумолимых матрон, обступивших его; каждая ждала возможности услышать стихи, посвященные ее прелестям. Слава Богу, этих женщин было легко ублажить, находя приятные слова, которые сам он считал совершенной чушью.

Со своего места на балконе Адам высматривал в маленьком саду внизу Ребекку. Она бродила среди клеток с животными, и с ней был не кто иной, как Джереми Осуин. Он, должно быть, действительно потерял рассудок, когда согласился с ее предложением, но его на это толкнуло отчаяние. Отчаяние и поддержка Эдварда.

Четыре дня непрерывных балов и приемов не принесли ничего нового. Если Ребекка сможет выудить хоть какую-то информацию у Осуина, что ж, пусть так и будет. Она все равно сделала бы это, с его одобрения или без оного. Но она могла в любой момент подвергнуться опасности, и Адам намеревался не выпускать ее из поля зрения – трудная задача, поскольку из-за повязки он мог видеть только одним глазом.

– Мне особенно нравятся мои глаза, сэр. – Наклонившись вперед и демонстрируя прекрасную полную грудь – наверняка это и было главным намерением, – юная дебютантка захлопала ресницами.

Проклятие! Что вдруг случилось со вполне разумными молодыми девушками? Подавляя менее чем лестное замечание, Адам сказал:

– Великолепно! Это будут ваши синие глаза. – Он встал, заложив пальцы за лацканы. – Залив бесконечной глубины, где прячутся и скользят тайны. – Он бросил взгляд на ряд клеток с животными – центр цирковой вечеринки леди Уизерспун. Ни Ребекки, ни Осуина не было видно. – Как ночное небо, они сверкают, бросая вызов, которого человек не может отрицать. – Оглядывая обширную лужайку, он видел несколько групп, курсирующих вокруг фокусника и клоуна, но Ребекки среди них не было. – Черт подери!

Женские всполошенные вздохи вернули его к действительности.

– Не вы, моя дорогая леди, – поправился он. – Что я могу сказать? Ошибка разума, приступ разочарования, когда я изо всех сил старался приукрасить совершенство. Вы, разумеется, понимаете. Так о чем мы? Ах да, ваши глаза.

Он осмотрел лестницу на террасу. Никого. Балкон? Хоть там и сновало множество людей, Осуина и Ребекки явно среди них не было. Никакой надежды.

– Тысячи извинений, дамы, но я только что вспомнил об одной назначенной встрече.

Он почувствовал, как его схватили за сюртук.

– Мистер Коббалд, закончите стихотворение обо мне, умоляю вас. Я погибну, если вы покинете меня.

– О Боже! – недовольно буркнул он, ничуть не раскаиваясь. – Ладно. Ваши синие глаза – не зеленые, не карие, но синие. А теперь ваш дурацкий стишок закончен. Доброй ночи. – Адам оставил матрон с открытыми ртами, как церковный хор, поющий «Аллилуйя».

Возможно, Ребекка решила вернуться к отцу. Он направлялся к бальной зале, когда заметил клочок розовой ткани, мелькнувший между клеток с собаками. Он бросился вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки. К моменту, когда Адам догнал ее, он был уже в бешенстве.

– Какого дьявола вы тут делаете? Где Осуин? Он вам ничего не сделал?

– Тише, мы должны немедленно уйти.

– Мы никуда не пойдем до тех пор, пока вы не объясните, что происходит.