Сильнее всего

– Я не был уверен, поэт он или один из этих напыщенных щеголей, которые не могут сказать, где кончаются они и где начинается зад лошади.

Рассчитывая на его поддержку, Мак вставил:

– Над его стихами действительно нужно немного поработать.

Эдвард фыркнул. Адам поперхнулся.

– Если бы я мог...

– А как же тетушка Дженет? – воскликнула Ребекка. – Что мы скажем ей?

– Она может погостить несколько недель у нашего брата, – сказал Эдвард.

– Возможно, ей лучше поехать с нами. – Мириам сложила руки на коленях. – Она вхожа практически в любую гостиную в Лондоне и могла бы очень пригодиться.

– Хорошо, – проворчал ее муж. – Но не забудь, что она распространяет сплетни быстрее, чем прокаженный свою болезнь. Ей нельзя открывать тайну Адама. Да, а как же Сесил? Этот злобный нахал сделает все, чтобы поскорее получить наследство. С ним тоже нужно что-то делать.

– Можно вставить слово? – спросил Адам, но внезапно заговорили все сразу. Это было как раз то, чего он так боялся: совершенный и абсолютный хаос. Казалось, никто не помнит, что он тоже находится в комнате. Адам несколько раз стукнул кулаком по столу, заставив подскакивать семерых фарфоровых музыкантов, стоящих на нем. – Проклятие, помолчите хоть минуту!

Брови Эдварда снова грозно сошлись на переносице, но Адам не дрогнул. Он знал тактику старика.

– Приберегите свои грозные взгляды для новичков.

– У тебя есть вопрос о том, что мы обсуждаем? – спросил Эдвард.

– Это моей шее грозит виселица. Я тоже собираюсь внести свой вклад в это обсуждение.

– Ну что ж, парень, твоя маскировка неплоха – никто не ожидает увидеть тебя таким. Но твой костюм приковывает внимание и побуждает следить за каждым твоим жестом.

– Мы старались как могли, – проворчала Ребекка.

– Конечно, дорогая, – с готовностью согласилась ее мать, – но твой отец прав. Возможно, стоит оставить повязку и окрашенные волосы, но от костюма придется отказаться.

Адам знал, что окончательное решение за ним. Все вопросительно смотрели на него.

– Черт побери, – сказал он. – Что я теряю?

– Вот это мой мальчик! – усмехнулся Эдвард.

– У нас есть более неотложная проблема, – добавил Мак из своего угла. – Кто-то расспрашивает об Адаме по побережью, а мы точно не знаем зачем. Я видел мельком этого парня, но он исчез прежде, чем я смог поболтать с ним.

Поглаживая усы, Эдвард расхаживал вдоль окна. Внезапно его глаза озорно блеснули.

– Надеяться не на что, Адам. Нам просто придется тебя убить.

– Прошу прощения? – резко переспросил Адам.

– Ты говоришь, кто-то задает вопросы об Адаме, – продолжал лорд Уинком. Мак кивнул. – В таком случае давайте устроим ему, похороны со свидетелями – что-то доказывающее, что Адам действительно умер. Никто не осмелится задавать вопросы мне. Может быть, мы сможем выиграть время. А потом поедем в Лондон.

– Послушайте, – прервал его Адам. – Если леди Такер и слуги думают, что я мистер Коббалд, как вы собираетесь представить меня одновременно и Адамом Керриком?

Глядя на Мака с глумливой усмешкой, Эдвард сказал:

– Я думал не о тебе, а о том, кто изобразит тебя в полумраке склепа.

Как по команде, все головы повернулись к Маку. Его брови нахмурились, а губы вытянулись в жесткую линию.

– О, черт побери!

Глава 11

– Не дергайся, – огрызнулся Адам, когда Мак почесал шею в четвертый раз.

– Тебе легко говорить. Это ведь не твое лицо засыпают белой пудрой, в то время как задница замерзает на каменной плите. Вы, титулованные особы, умираете неестественно. Умершие родственники покоятся под лестницей, в то время как я храплю наверху. Похороните меня в море, и довольно!

Адам обвел взглядом фамильный склеп. Каменные гробы его предков стояли в три ряда вдоль стен. На них были имена, даты рождения и смерти, крылатые изречения, как о его прадеде Харольде: «Меч, стоивший сотни воинов». Рядом четыре железных канделябра поддерживали маленькие факелы. Их пламя плясало, как огненные привидения, когда холодный воздух проносился через слабо освещенную гробницу. Каменное возвышение, украшенное херувимами и латинскими изречениями о чести, находилось в центре. Уж такое это место. Гробница.

– Не могу сказать, что предпочел бы попасть на обед рыбам.

– Каким рыбам? – спросила Ребекка.

Она появилась под аркой в дверях, одетая в траурное платье. Шаль покрывала ее кудри и плечи. Ее взгляд метался от стены к стене, как будто она ждала, что дядя Харольд или тетя Маргарет восстанут из мертвых. Адаму показалось, что он даже уловил легкую дрожь в ее голосе.

– Входите, и я представлю вас моим родственникам. – Адам добавил еще пудры на шею Мака. – Кстати, почему вы говорите шепотом?

– Потому что мне страшно. – Она содрогнулась. – Здесь ужасно холодно.

– Покойники не возражают против холода, – рассмеялся Адам.

– А я возражаю, – проворчал Мак.

– Снаружи ярко сияет солнце. Почему бы нам не устроить это сборище наверху, в гостиной, где много солнца и света? – Девушка сморщила нос. – И свежего воздуха.