Сильнее страха

— Тот или те, кто побывал у вас в квартире, искали не деньги, тем более не драгоценности.

— Почему вы так считаете?

— Потому что в кухню грабитель даже не заглядывал. Где большинство прячет ценности? В какой-нибудь невзрачной бутылке, на дне коробки с хлопьями, в целлофановом пакете в глубине морозильника…

— Может, его спугнул управляющий?

— Грабитель в любом случае начал бы с кухни. И потом, откуда такая ненависть к вашему диванчику и матрасу? Прошли времена, когда золотые монеты зашивали в матрасы, а свои кольца и серьги женщины держали совсем в других местах. Иначе как бы они их доставали, наряжаясь для вечернего бала?

— Уж не подрабатываете ли вы в свободное время кражами?

— Я журналист, а в этом ремесле без любопытства никуда. Я совершенно уверен, что не ошибся: то, что я вижу вокруг себя, никак не свидетельствует об ограблении. Тот, кто здесь орудовал, искал что-то определенное.

— Тогда он ошибся квартирой, а то и домом. На этой улице все дома на одно лицо.

— Придется вам купить подруге новую кровать и диван.

— На мое счастье, она еще не скоро вернется. Мои финансы в таком состоянии, что с мебелью придется повременить.

— Я знаю местечко в Чайнатауне, где можно за бесценок подобрать вполне приличные подержанные вещи. Если хотите, могу вас туда проводить.

— Очень любезно с вашей стороны, — отозвалась Сьюзи, продолжая уборку. — Что ж, теперь вы можете смело меня покинуть, у вас наверняка есть дела.

— Ничего срочного.

Сьюзи упорно поворачивалась к нему спиной. Ее спокойствие, даже безмятежность озадачивали Эндрю; за неимением других соображений, он предположил, что она старается скрыть свои чувства. Как только ни проявляется человеческая гордость! Хотя сам Эндрю, скорее всего, повел бы себя так же.

Он перешел в гостиную и стал подбирать и возвращать на прежние места фотографии, по следам на стене определяя, какая где висела.

— Чьи это фотографии, ваши или подруги?

— Мои! — крикнула Сьюзи из соседней комнаты.

— Вы альпинистка? — спросил он, всматриваясь в черно-белую фотографию. — Это вы висите на отвесной скале?

— Я! — гордо ответила Сьюзи.

— Какая вы смелая! А у меня даже на стремянке начинает кружиться голова.

— К высоте привыкаешь, это вопрос тренировки.

Эндрю потянулся за другой фотографией: Сьюзи и Шамир у подножия горы.

— Что это за мужчина рядом с вами?

— Горный проводник.

Да уж, конечно! На другой фотографии «горный проводник» нежно обнимал Сьюзи.

Пока она прибиралась в спальне, Эндрю старался навести порядок в гостиной. Потом отправился на кухню и нашел в одном из ящиков рулон клейкой ленты. Заклеив ею разрезы на диване, он стал удовлетворенно разглядывать свою работу.

Сьюзи опять выросла у него за спиной — ну и привычка!

— Не бог весть что, но так вы по крайней мере сможете сидеть, не рискуя провалиться.

— Можно, я угощу вас ужином в благодарность за труды?

— Как же ваши финансы?

— Ну, на салат хватит.

— Не выношу никакой зелени! Лучше я сам накормлю вас бифштексом. Вам надо восстановить силы.

— Я вегетарианка.

— Никто не совершенен. Я знаю неподалеку отсюда один итальянский ресторанчик. Паста — это же вегетарианская еда?

* * *

Официантка во «Фрэнки» поздоровалась с Эндрю и позволила ему самому выбрать столик.

— Вы постоянный клиент?

— Чем вы занимаетесь в жизни, мисс Бейкер?

— Исследованиями.

— Какими именно?

— Вам это покажется скучным. Лучше скажите, что вы за журналист?

— Репортер, любитель совать нос в чужие дела.

— Может, назовете свою недавнюю статью, которую я могла прочесть?

— За последние три месяца я не написал ни строчки.

— Почему?

— Это долгая история, вам она тоже покажется скучной. Тот человек на фотографии — не просто ваш проводник, верно?

Сьюзи испытующе посмотрела на Эндрю, пытаясь различить под густой бородой черты лица.

— Каким вы были до того, как запустили эту растительность?

— Совсем другим. Вам не нравится?

— Даже не знаю, не задавала себе этого вопроса.

— Чешется. Зато по утрам экономлю массу времени, — сказал Эндрю, скребя себе щеку.

— Шамир был моим мужем.

— Вы тоже разведены?

— Вдова.

— Простите, проклятая привычка лезть не в свое дело…

— Ничего, нормальный вопрос.

— Нет, бестактный. Как это случилось? Отчего он умер?

Меньше всего Эндрю ожидал, что Сьюзи засмеется.

— Не удивляйтесь. В смерти Шамира нет ничего смешного, я по-прежнему в трауре. Просто вы только что пытались не допустить бестактности, а сами… Вы такой неловкий! Но мне это, кажется, по душе. А в вашем браке что оказалось не так?

— Я сам! Мой брак — рекордсмен скоротечности. Заключен в полдень, рухнул в восемь вечера того же дня.

— Я все равно вас опережаю: мой продлился меньше минуты.

В глазах Эндрю читалось непонимание.

— Шамир погиб через минуту после того, как мы с ним обменялись клятвами верности.

— Он был тяжело болен?

— Мы висели над бездной. Он перерезал веревку, связывавшую его со мной, чтобы спасти мне жизнь. Если не возражаете, давайте сменим тему.

Эндрю уставился в свою тарелку. Но, помолчав совсем недолго, опять поднял голову: