Сильнее разума

Да, были люди в наше время. В жиздринских лесах познакомился я, помню, с неким Яковом Трошкиным, партизанским связным, спасшим французского летчика, подбитого над их деревней. Я написал об этом, показал материал секретарю парткома хозяйства, в котором работал Трошкин, а там мне и говорят: «А ты знаешь, что Трошкин был полицаем во время войны, за что получил десять лет. Потом, правда, не все отсидел. У нас тут не все просто. Приходит день Победы. Кого поздравлять – и не знаешь толком. Все воевали да только не совсем известно, кто на какой стороне».

И я побоялся дать очерк в газету. Только когда стал работать в Москве, вспомнил что Яков называл мне фамилию командира своего партизанского отряда, проживающего ныне под Москвой в Первушино.

Я разыскал этого командира и узнал, что правда, спасал Яков француза, в полицию пошел по совету партизан, в карательных действиях не участвовал. А посадили его НКВДшники, что он не отдал собственное понравившееся их начальнику ружье. И что они, партизаны, придя с войны, узнав о беде Трошкина, и вызволили его из заточения.

Я смело дал материал после этого в «Сельскую жизнь». Его напечатали. Газета разошлась, в том числе и за рубеж, во Францию, в частности, где мы имели своего собственного корреспондента.

Наверное, через полгода звонит мне из проходной газеты постовой: «Товарищ Пискарев, вас тут хочет видеть один человек». Выхожу – Яков, сияет как медный котелок, в валенках с пришитыми подошвами, засаленный полушубок распахнут, на лацкане помятого пиджака какой-то странный орден.

– Во французском посольстве был. Вот вручили. Обмыть надо, – вынимает из кармана бутылку коньяка, – бабка-то моя мне с собой самогону дала на такое дело.

– Ты что же в таком виде, – киваю на засаленный полушубок и валенки с калошами, – во французском посольстве был.

– Так, а что я еще одену? У меня нарядов нет.

Не было нарядов и у Никиты Егоренкова, совхозного заправщика станции ГСМ, когда я познакомился с ним и узнал, что это он 2 апреля 1945 года сбил с рейхсканцелярии самого Гитлера герб с фашистской свастикой, за что был удостоен ордена Красного Знамени. А герб этот потом привезли в Россию и выставили в Музее Вооруженных сил СССР как экспонат победы. Мы сидели с Никитой, помню, в его ветхой избенке, пили под ворчанье жены бражку, настоянную на рябине, и толковали о судьбах людских. К сожалению, я дал о Егоренкове в областной газете всего лишь информацию в несколько строк. Но ее заметил каким-то образом сотрудник «Правды» Михаил Степичев и мигом примчался к Егоренкову, написав о нем целую книгу. Вот хватка столичного журналиста. Нам, провинциалам, было до нее далеко.

А глубинка калужская удивляла многим. Как-то два наших корреспондента забрели в глухой хутор Думинического района, зашли в магазин и глазам не верят – стоит там коньяк по четыре рубля 12 копеек за бутылку. «У меня и водку-то за 3 рубля не берут, – объяснила продавщица сей феномен, – своей самогонкой обходятся». Ребята на радостях наклюкались, да так, что забыли завести на руках часы, и они встали. Потеряв ориентировку во времени, решили выпить еще, поселившись на время у одной старушки. Очухавшись, стали припоминать, а какое же число сегодня? Не вспомнили. Бабка тоже не знала. Пришлось «за временем» идти к соседям, там говорило радио. Но это так, между прочим.

Однако сказка сказывается, а дело делается. Между этим делом женился я на москвичке. Встал вопрос о поисках работы в столице.

В крупнейшей аграрной газете мира «Сельская жизнь» я оказался по звонку. По собственному звонку из телефона-автомата, что стоял на углу издательства «Правда», где и выходила селянская любимица. То ли я попал на кого-то из заместителей главного редактора, то ли на его помощника – до сей поры толком не знаю, но выслушав саморекомендацию, этот человек дал мне телефон отдела газеты по пропаганде нового и передового опыта, сказав, что там вообще-то есть вакансия. Звоню туда, отвечают, приглашают зайти, заказывают пропуск и через пару минут я шагаю по мраморным ступеням здания, которое в свое время красовалось даже на спичечных коробках. Это было построенное американцами оригинальное архитектурное творение для газеты «Правда», два этажа которого занимала и «Сельская жизнь» – газета ЦК КПСС.

Юрий Юнусов, заместитель редактора по названному выше отделу, решил чуток проверить мои способности. Дал материал, попросил подготовить его к печати. Я глянул, кто автор. Оказалось – Герой Социалистического труда, директор липецкого совхоза «Родина» Владимиров. А организовал статью, означалось ниже, собственный корреспондент «Сельской жизни» Катькалов.