Сильнее разума

Настоящая, крепкая дружба с районной газетой возникла у Владимира Михайловича, наверное, с того момента, когда он, выполняя просьбу редакции, не пощадил, как казалось кое-кому, своеобразно понимаемой чести комитетского мундира – настоял на освобождении «с треском» от общественных обязанностей председателя головной группы народного контроля одного колхоза, не придавшего значения поступившему сигналу о хищении общественных кормов и молока. Кстати, этот факт послужил потом Севастьянову отправной точкой для написания статьи в газету. Не ахти какую мысль высказал он в ней тогда – начну с себя, – но речь-то в материале шла о дозорных, людях своеобразного общественного значения, и потому все сказанное по этому поводу инспектору о чести, совести, долге, прозвучало.

Затем «прозвучали», заметки с заседания комитета, обсудившего острый вопрос жилищного строительства в городе, не оказались незамеченными и статьи о бесхозяйственности, и рассказы о буднях дозорных, и даже консультации для народных контролеров, которые начали появляться в газете уже на специальной странице. А что, разве не интересно ознакомиться и неконтролеру хотя бы с тем, какую ответственность несет руководство, когда игнорирует замечаниями предложения дозорных. Да, если еще при этом взять конкретный случай, названы конкретные имена? Люди после этого в случае чего быстро сообразят, куда им обращаться надо. И станут самыми верными помощниками.

На что строптив и высокомерен был генеральный директор производственного объединения «Турбобур» Мусалимов: по началу с инспектором и говорить не захотел по интересующему его вопросу – обеспеченности жильем работников предприятия, однако и тот попритих и смирил моментально свой норов, когда узнал, что сведения о «блатном распределении квартир» и создании особо комфортных жилищных условий начальству, комитет получил от рабочих. Узнал же он об этом не с чьих-то слов – из газеты, напечатавшей переданное ей Севастьяновым «слово рабочего класса». А вскоре появились в печати и материалы проверки. То-то было событие…

Нет сейчас в объединении Мусалимова: снят с работы (ко всему обнаружились на «Туробуре» еще и огромные приписки), поплатились крепко за злоупотребление служебным положением заместитель его по капитальному строительству Поляков, главный инженер Никитин, другие значительные лица, а разговоры в городе о «борцах за правду» не затихают. И идут, идут в городской комитет, к Севастьянову, уже по другим наболевшим вопросам, бытовым и производственным, письма, заявления и «ходоки». Это ли не показатель признательности и авторитета. Да… Были и есть в районе, как и всюду, другие солидные органы с солидными полномочиями, но только они не вступили в открытую схватку с самодурами, зарвавшимися деятелями.

…Мы возвращаемся с Севастьяновым из колхоза имени Кирова. Настроение приподнятое. Только что потолковали обстоятельно и по душам с председателем тамошней группы Е.В. Пономаревой. У Владимира Михайловича после разговора – мысль: выпустить о работе кировчан специальную листовку. Это же надо, как здорово поставили дело! Решили проводить выездные заседания бюро группы в бригадах и отделениях. Что ни говорите, совсем иное дело заслушивать, скажем, тех же провинившихся по месту работы, чем прорабатывать их проверки в центре по сути в отрыве от товарищей.

– Самостоятельная женщина, скажу я вам, наша председательница, – радуется инспектор, – из нее, вернее из актива дозорных одно время кое-кто в хозяйстве хотел этаких надзирателей сделать, более того, с их подачи с неугодными расправляться. Шалишь! Евгения Васильевна заняла позицию партийную, напомнила тем, кто хотел в своих интересах понукать народными контролерами, что работу их следует рассматривать в первую очередь как форму развития политической зрелости и активности масс. Словом, блюдет Пономарева авторитет контроля народного. Его, авторитет-то, заслужить ой как трудно, но сберечь еще труднее. Здесь главное – по мелочам не разменяться, в мальчиков на побегушках не превратиться.

Общаясь с Севастьяновым, бывая с ним в группах на селе ли, на промышленных ли предприятиях, уловил я характерную способность его – впитывать, как губка, все хорошее, что делается на местах, преломлять это через работу всего комитета, делать широкие выводы, принимать оригинальные решения. И «подпитывает» Севастьянова, как я убедился, не только позитив, но и негатив, а вернее сказать, просто жизнь. «Особенно эффективно воздействует она на тебя, когда смотришь вокруг глазами открытыми, идешь по этой самой жизни, образно говоря, пешком, – философствует немного Владимир. – Вот мой шеф, Леонид Никифорович Колычев, не в пример иным руководителям, принципиально с работы и на работу на своих двоих да на автобусе добирается, хотя и есть в комитете машина. Это, говорит, чтобы добрее к людям быть».