Силентиум

— Мечты Лайбрериан? — слишком смело спросил я.

— Вовсе нет. Она понимает суть жизни! Как бы она могла существовать без всего этого? Мир и сплоченность, без жесткой или даже смертельной конкуренции между собой — это то, что должно было быть в мире, то лучшее, для чего в нем создавалась жизнь. Они никогда в действительности не понимали всей сути своих творений — иначе почему они допустили восстание против себя? Безумие! Это может говорить только о безумии.

— Вы говорите о Прекурсорах?

Он проигнорировал мой вопрос и продолжил задавать свой собственный:

— Что известно о другом, о глупом Манипуларе, которому я даровал свой отпечаток?

— По моим сведениям, он вел себя достойно. Даже впечатляюще, — ответил я.

— Мне не следует выражать свое возмущение его поступками. Они сделали свой выбор…

— Прекурсоры? — спросил я.

— Предтечи, — ответил он неразборчиво, покачав своей могучей головой. Он вытянул руки, вызывая имитацию своего собственного изображения в молодости, потом шагнул навстречу возникшей проекции, а затем вокруг него собралась группа полупрозрачных голограмм его детей, которые, повзрослев, избрали для себя путь отца, и которые все до одного погибли в войне с человечеством. Зрелище было завораживающим — светящийся мрачный старый Воин-Служитель в окружении смеющихся радостных малышей. Эти воспоминанию несли в себя намного больше боли, нежели спокойствия и умиротворенности.

И потом я понял.

Эти воспоминания не нужны ему для того, чтобы успокоить свою душу. Они нужны для подготовки себя к предстоящему разговору. По мановению его руки голограммы детей вокруг него исчезли. Казалось, что в усадьбу ворвался порыв холодного пронизывающего ветра. Дидакт медленно повернулся ко мне и взглянул так, будто впервые увидел меня.

— Я не верю в то, что вам все равно, что происходит с другими, — сказал он. — Один из вас, посланный Мастер-Билдером вместе с нами к Ожогу, помог мне спастись, в этом я абсолютно уверен. Каталог продемонстрировал настоящее мужество. Это существо было особенным. Он был особенным.

Мое любопытство усилилось. Ур-Дидакт еще никому не рассказывал о том, что произошло с Каталогом, отправленным к Ожогу. А других выживших свидетелей этих событий обнаружить не удалось.

— Это существо… Он — встал между мной и Могильным Разумом, когда меня доставили на его корабль. Затем прибыли мониторы, они захватили и заморозили Каталога. Но я не смог увидеть больше, поскольку меня выдворили оттуда.

Ур-Дидакт вздрогнул, затем указал рукой в сторону уходящего горизонта планеты.

— Она здесь. Она уже в системе, — сказал он, словно чувствуя присутствие Лайбрериан во времени и пространстве. Однако вместо радости он был мрачен и искажен гневом. Он поравнялся со мной и сказал:

— Отправьте Бонстелара ко мне, как только прибудет его корабль. Одного.

Он отправился в боковую комнату, и когда я попытался последовать за ним, Дидакт остановил меня жестом. Я остался на площадке один, под светящимся в ночном небе переплетающимся туманом звездной пыли.

Из оставшихся в доме мониторов лишь некоторые еще продолжали функционировать. Многие из них прятались в тени, их окуляры горели, как глаза у маленьких испуганных животных. Сейчас я не служу ни самому себе, ни Дидакту, а системе возмездия и правосудия, которая больше не может функционировать так же эффективно.

Надо мной возникла огромная тень, заслонившая собой звездную россыпь на небе, большой черный корпус корабля закрыл переливающуюся звездную туманность вдали на горизонте. Один из функционирующих мониторов приблизился ко мне.

— Мы все должны поприветствовать нашу хозяйку, — сказал он.

— Конечно.

Сейчас я действовал на уровне этих испуганных забившихся в угол обслуживающих мониторов. Мне стало интересно о мужестве Каталога, находившегося рядом с Ур-Дидактом. Мы все одинаковые. И в тоже время все разные.

Но один или с кем-то, похожий на других или чем-то отличающийся, я должен искать истину. И поэтому я следую за монитором из обзорной площадки к зоне приземления, которая минуту спустя наполнилась светом и грохотом, когда корабль Биоскульптора стал выбрасывать потоки горячего воздуха из посадочных двигателей, а затем затих, опустившись в освещенное светом посадочное место и отключив системы вооружения корабля.

Встреча

Изо-Дидакт присоединился к Лайбрериан.

Каждого из них сопровождал Каталог. Теперь их было трое: одна группа с тремя точками зрения. Трое агентов Судей объединили усилия, создали персональную сеть и обменивались информацией. Такое решение позволяло эффективно наблюдать за воссоединением Ур-Дидакта, Бонстелара, или Изо-Дидакта, и Лайбрериан.

Мониторы — те немногое, что ее функционировали, — организовали встречу в том крыле дома, которое меньше всего пострадало от грубой деятельности агентов Судей. Длинный широкий зал был гордо готов к воссоединению двух величайших защитников Ойкумены.

Сначала, как и приказал Ур-Дидакт, Лайбрериан отсутствовала на встрече.