Силентиум

Старая женщина шла за мною по покрытой спорами земле, а затем мы поднялись выше, на каменистую почву каньона. Она была в трех шагах позади, молчала и не проявляла никаких эмоций, но иногда тихо бубнила, выдерживая паузу, оборачиваясь по сторонам, чтобы сориентироваться на местности.

Мхи на отвесных скалистых стенах выполняли простую задачу: они сохраняли в себе хронику великого путешествия в Путь Кетона, храня ее для потомков, врезая ее в камень, высекая символы и слова на языке, потерянном за давностью лет Предтечами. Все записанное здесь хранило в себе ассоциации с тем, что когда-то произошло, память о тех событиях, вследствие которых ныне живущие здесь были изгнаны из своей родной галактики.

Укус старой женщины дал мне намного больше, чем я могла желать, и может быть, эти знания были намного важнее, чем вся моя жизнь. Ее частицы с генетическим материалом запечатлели в моей плоти, в моем сознании ужасную древнюю правду о случившемся, подобно тому, как в свое время я запечатлела души людей на Эрде-Тайрин, одновременно пытаясь спасти остатки человечества на лепестках Ковчега. Это не ирония, это подобно эху. Путь Мантии. Если мы, имея в руках самый великий дар — дар жизни, не способны воспринимать очевидное, то мы будем вынуждены снова прожить чью-то жизнь, взглянув на произошедшие события с другой точки зрения.

Я могла прочитать высеченные в камне каньона символы. Я могу понять более древний язык, нежели Дигон. Я могла чувствовать все эмоции и воспоминания Предтеч, которые они принесли с собой в этот мир. Они принесли с собой гнев и разочарование со стороны соплеменников, будто грабители и предатели, брошенные здесь в качестве наказания.

Множество Предтеч погибло на том древнем флоте, обнаруженного нами, казненные их командирами за отказ выполнять приказы, ссылаясь на их противоречивость принципам Мантии. Мученики.

И все же, никто из них не вернулся обратно. Все они умерли, воины и протестанты, палачи и командиры. Все они предпочли преподнести себя в жертву, нежели вернуться обратно с тем бременем знаний, который они имели за душой.

Самые больше усилия Предтеч были сосредоточены здесь, в Пути Кетона, они исчезли подобно воде, просачивающейся через песок, а те, кто остался в нашей галактике, постарались сделать все, чтобы стереть любые упоминания об этой экспедиции.

История окружает нас повсюду, без начала и очевидного окончания. Как и разум старой женщины, мое сознание заполнилось ядовитой чашей истины, изменяя все мои ранние представления о могуществе и красоте бытия Предтеч.

Она, наконец, нарушила молчание.

— Что ты видишь? — спросила она.

Я не могла ничего ответить. Я больше не была Лайбрериан. Мое сознание наполнили разумы тысяч других Предтеч. Их души возникли в моей голове, и начали рассказывать мне о том, пересиливая себя, чтобы во всем признаться.

Старая женщина и я шли между небольшими кривыми изгибами стенок каньона, бродили до тех пор, пока не потеряли выход из этого ущелья. Мы шли всю ночь и весь следующий день. Утреннее солнце выросло над горизонтом, осветив пространство между двумя изогнутыми стенками каньона, опоясавших долину, равномерно освещая набегающим светом обе стороны. Золотой свет пробивался сквозь висящую в воздухе споровую пыль, и рассвет сопровождался слабым дуновением ветерка и тихим шелестом мха, прорезавшим все окрестности, начинающим пробуждаться с приходом нового дня, сбрасывая с себя сладкое оцепенение ночи.

Безусловно, эти мхи были потомками тех самых древних Предтеч, как и идущая рядом со мной старая женщина, как и все другие формы жизни в этом изначально пустынном нетронутом свободном мире. Все они хранят в себе слишком много воспоминаний о древних временах.

Когда моя команда встретила нас и подняла меня на борт корабля, мы почти дошли до конца этого великого ущелья.

Я ошеломленно молчала. После всего того, что я смогла познать в этом месте, что я должна была делать дальше? Что мы могли сделать?

Что я могла сделать?

Исследовательский корабль зашел на посадку. Хранитель и Поющая отвезли нас обратно в город, где мы простились со старой женщиной. Я уловила сквозь закрывающийся проем люка корабля ее последний взгляд, несущий в себе теплое, почти сестринское, отношение, и жалость. Она улыбнулась и подняла руку в знак прощания.

Теперь я поняла, почему люди улыбаются. Предтечи сделали все возможное, чтобы искоренить в себе этот жест. Не каждая улыбка обозначает довольное приветствие или радость.

Иногда улыбка способная передавать сильную боль.

* * *

«Отвага» вернулась в комплекс Ориона за несколько длинных прыжков. Я считала нашу миссию провальной, ведь нам не удалось выяснить природу происхождения Потопа.

Настоящий Дидакт никогда не говорил мне, что ему поведал Вневременной, когда он разговаривал с ним в камере на Чарум Хакор, за девять тысяч лет до нашей экспедиции. Он оставил для меня только свою копию, копию, которая живет после него, для того, чтобы она вернулась ко мне, рассказала о тех событиях, свидетелем которых был изначальный Дидакт.