Silence

Эшли Динклэйдж, мать Челси, была одноклассницей отца. Всегда приветливая и улыбчивая, как она выдерживает сейчас то, что случилось в её семье? Я задумалась о Челси. У нее был третий размер груди и густые волосы, шелком струящиеся по её гладким лопаткам… Я всегда считала её красивее меня, худенькой, едва сумевшей отрастить второй размер груди, да и волосы я всегда подстригала так, чтобы они касались ровно моих остреньких плеч. Поэтому я была в самом настоящем шоке, когда два дня назад Зак Оуэн-Грин, вызвавшийся проводить меня до дома после кино, в которое мы сходили в компании его старшего брата и пары наших одноклассниц, все эти дни проводивший со мной так много времени (я думала, что это всё из-за моей резко возросшей популярности в качестве “выжившей” девушки) вдруг признался мне в любви. Сказал, что обратил на меня внимание еще три года назад, когда я выкрасила свои каштановые волосы в розовый цвет (хотела привлечь внимание Кирана Шеридана), сказал, что это он попросил Пэрис пригласить меня на вечеринку и что когда я дала своё согласие, он обрадовался, потому что хотел признаться мне в своих чувствах как раз в этот вечер, а потом случилось то, что случилось: Пэрис погибла, а моё тело, как все думали, унесло вниз по течению Колд Найф, да еще и Челси Динклэйдж, девушка, на чувства которой он не мог ответить, так как был заинтересован мной, тоже погибла.

Я слушала его с открытым ртом. Я почему-то представить себе не могла, что кто-то мог бы выбрать между мной и красоткой Челси именно меня. Я ведь не крашу губы блеском, пользуюсь только дешевым черным карандашом для глаз, у меня в ушах не блестят кокетливо длинные сережки, вместо них у меня коллекция из гвоздиков, мой гардероб состоит только из джинс и кедов, в то время как у Челси были такие красивые юбки и кожаные сапожки, что парни буквально слюной заходились. Да я даже на голову ниже нее (хотя и Зак был немного ниже Кирана)! Нет, я осознаю, что я весьма симпатична, недаром за мной таскается всё хулиганьё нашей школы, на которое мне откровенно наплевать, но чтобы такой парень как Зак Оуэн-Грин посмотрел на такую как я, да еще поверх Челси Динклэйдж, чистенькой и ухоженной красавицы… Для меня это казалось чем-то из разряда фантастики.

Когда губы Зака коснулись моих, из моей головы вылетело всё и в первую очередь Киран Шеридан. Тот самый Киран Шеридан, по которому я сохла с десяти лет, был забыт по одному щелчку. Еще сутки назад я страдала от того, что, придя в больницу с отцом, увидела Кирана сидящим у койки улыбающейся Камелии и держащим её за бледную ручку. Он тогда так быстро отдернул свою руку, когда заметил наше присутствие, что у меня мгновенно закололо в грудной клетке. Одна только мысль о том, что Камелия может стать моей сводной сестрой и одновременно забрать себе Кирана сводила меня с ума последние двадцать четыре часа. Сейчас же меня сводил с ума поцелуй Зака Оуэн-Грина. Я чуть не задохнулась от этого нашего пятиминутного – бесконечного! – поцелуя.

Вчера мы целовались дольше. Целых два часа провели в летнем домике, крыша которого до сих пор чудом не рухнула от старости. Этот домик построил мой покойный дед, когда еще был шестнадцатилетним парнем, всего в пяти метрах от нашего дома, и теперь здесь складировались отцовские инструменты и пустые банки, но, главное, здесь, под пленкой, прямо на деревянном полу, хранился почти новый полуторный матрас, не тронутый мышами (я проверила сегодня утром). Этот матрас теперь не давал мне покоя. А еще переносной калорифер, который я только что незаметно от отца и Итана перетащила с нашего пыльного чердака в эту пристройку. Хотя и дряхлый, калорифер был в рабочем состоянии, я даже успела его проверить, прежде чем отец выдернул меня из процесса своим зовом с заднего двора. Теперь мы сидели на ступеньках покосившегося заднего крыльца и делились секретами. Вернее, делился только он… Да, только он. Нужно и мне поделиться… Это ведь важно – уметь делиться.

– А я с Заком Оуэн-Грином встречаюсь, – вдруг выпалила я. И сразу же пожалела, что вот так вот взяла и резко всё выложила, но сказанного уже было не отменить…

Брови отца взметнулись от удивления.

– Давно это у вас?..

– Да так… Третий день… – замялась я, сразу же растеряв всю свою уверенность.

– Вот как… Зак Оуэн-Грин, значит… Сынок Максвелла? Не нравится мне Максвелл Оуэн-Грин, ты ведь знаешь…

– А кому он нравится? – с кривой саркастической ухмылкой парировала я.

– Самоуверенный жлоб на большом джипе…

– Джипе, которого больше нет.

– Наверное теперь какой-нибудь катер купит, чтобы наверняка.

Мы встретились улыбающимися взглядами. Наш юмор был черным, но мы были на одной волне. Непередаваемое чувство.

– Держу пари, этому напыщенному индюку не понравится, что его сынишка встречается с моей дочерью. А нам наплевать, верно? В конце концов, не с Максвеллом Оуэн-Грином нам жить под одной крышей, даже если вы с Заком в итоге поженитесь.