Silence

Открыв дверцу вранглера я наконец вылезла наружу и сразу же провалилась по колено в снег. Хорошо, что на мне было термобелье, плохо, что меня это не особенно воодушевляло.

Условия, в которых мне предстояло провести задержание опасного преступника с маниакальными наклонностями, никак нельзя было назвать оптимальными, но когда они таковыми вообще являлись? Всякий раз какая-нибудь лажа, и ты либо по колено в снегу, либо по локоть в дерьме.

Мы двигались вслепую на свет, льющийся из окна особняка Оуэн-Гринов, который был достаточно силён, чтобы пробиться через плотную пелену снега, застилающую нам и без того плохой из-за ночной мглы обзор. Но хуже огромных и беспокойных хлопьев снега был только завывающий, словно стая волков, ветер. И хотя он не был особенно сильным, он был настолько холодным, что пробирал до самых костей.

Утопая в снегу, я пыталась идти след в след за Шериданом, пряча своё колотящееся от холода тело за его широкой спиной, но даже эта широкая спина не могла полностью спасти меня от леденящих душу нападков природы. Неужели в Маунтин Сайлэнс так всегда?.. До официальной зимы еще три недели, но здесь, похоже, природа брала своё когда хотела и сколько хотела.

Хотя до особняка от оставленной нами на дороге машины было не больше двухсот пятидесяти метров, пока мы добрались до него, минуя его опасные окна, мы оба раскраснелись и запыхались, словно преодолели не меньше километра трусцой. Прислонившись спиной к стене особняка и стараясь дышать ровно, я остановила свой взгляд на входной двери и наконец поняла, что именно в ней меня смущает: едва заметная, длинная полоска света, струящаяся от нее по снегу в бесконечное ночное пространство.

Дверь была открыта.

Я перевела красноречивый взгляд на Гордона, он тоже одарил меня многозначительным взглядом. Наши мысли сошлись: следов, ведущих к двери или идущих от неё нет. Кто-то достаточно давно забыл – именно забыл? – закрыть за собой дверь и до сих пор не замечал тянущегося в дом сквозняка – не замечал или не хотел замечать?

Гордон сделал шаг вперед, но я задержала его и, языком жестов показав ему, что пойду первой, попросила его прикрыть меня с тыла. Он едва не закатил глаза, но я, едва сдерживая раздражение, с напором прошептала ему о том, что он слишком габаритный и, если пойдёт первым, своим телом закроет слишком много пространства для обзора. Не дожидаясь, пока он вникнет в моё объяснение, я освободила из кобуры своё табельное оружие и двинулась к двери, которая в корне отличалась от той, что висела на полицейском участке – эта девочка не издала ни единого писка, когда я открыла её практически нараспашку.

Не переступая порога, я огляделась, но в открывшейся мне панораме не увидела ничего, кроме тишины. Я действительно не просто видела её, я осязала её кончиками своих пальцев, обхватывающими холодный ствол пистолета, кончиками волос, выбивающимися из-под слишком свободной шапки, так и норовящей соскользнуть с моей головы… Тихо, очень тихо…

Прежде, чем я успела перешагнуть порог дома и подать своему напарнику знак о том, что за мной можно начинать следовать, Гордон вдруг оттолкнул меня в сторону и быстрым шагом прошествовал вглубь коридора. Едва не выругавшись от переизбытка негодования, я усилием воли заставила себя вернуть обе руки, взмывшие над головой в порыве немого крика: “Эй!”, – в вытянутое положение перед грудью. Ладно, прикрывать буду я, а первую пулю ловить будет он. Договорились. Ничего в этом страшного нет – это его выбор. Даже если выстрел придется в голову, а не в бронежилет…

Вот ведь хрень! И о чем он только думает?! У него ведь семнадцатилетний сын!..

Я на цыпочках побежала вслед за Шериданом, надеясь обогнать его, но он продвигался вглубь дома слишком быстро. Лишь миновав коридор и оказавшись на середине освещенной и пустой гостиной я поняла, что он двигается по уже известному нам маршруту – в сторону коридора, соединяющего особняк с гаражом.

Когда мы добежали – практически бесшумно, не смотря на наличие ботинок на ногах – до необходимого нам коридора, Гордон вдруг замер, подняв правую руку с сжатым кулаком вверх. Оглядываясь по сторонам, тем самым обеспечивая прикрытие с тыла, я не сразу заметила этот жест, призывающий меня замереть, из-за чего едва не врезалась в спину впереди идущего, но в последний момент успела затормозить. Указательным пальцем несколько раз дотронувшись уха и затем бросив этот же палец в сторону коридора, Гордон призывал меня прислушаться. Я ничего не слышала, но свет, исходящий из приоткрытой двери в конце коридора, той самой двери, за которой лежал гараж, подсказывал мне, что уже совсем скоро мы с кем-то встретимся.