Сила слабых - Женщины в истории России (XI-XIX вв.)

Трагические подробности взятия Владимира в феврале 1238 года достаточно известны: татаро-монголы ворвались со стороны Золотых ворот, реки Лыбеди и Клязьмы. Великая княгиня Агафья, сестра Михаила Черниговского, вместе со снохами, внуками, епископом затворилась в соборе. Враги обложили его хворостом и подожгли.

Вся великокняжеская семья погибла в огне и дыму. Конница Батыя двинулась на Ростов и Суздаль.

Тем временем на реке Сити великий князь Георгий Всеволодович с племянниками Васильком и Всеволодом напрасно дожидался своих братьев. О битве на реке Сити до нас дошло немало летописных свидетельств и народных легенд.

Когда подошли войска Батыя, началось сражение. «Русские весьма храбро бились, лилася кровь, яко вода, и долгое время никто не хотел уступить, но к вечеру стали безбожники одолевать и, смяв полки русские, убили князя великого и сыновца его Всеволода, многих воевод и бояр, со множеством войска русского на месте том. Василька Константиновича Ростовского взяли живым и вели его до Шеринского лесу, принуждая его к принятию веры их. Но он не послушал их, и татары, муча его, смерти предали. Сие зло учинилось марта 4-го дня»,— пишет Татищев.

Храбрость Василька была замечена даже Батыем, который приказал взять молодого князя живым. На Василька издали накинули аркан и стащили с коня. Батый, восхищенный красотой и удалью русского князя, предложил ему службу у себя. Князь Василько ответил гордым отказом. Поэт Дмитрий Кедрин в своей балладе «Князь Василько Ростовский» рассказывает об этом так:

Шумят леса густые,
От горя наклонясь...
Стоит перед Батыем
Плененный русский князь.

Прихлебывая брагу,
Он молвил толмачу: —
Я князя за отвагу
Помиловать хочу.

Пусть вытрет ил болотный,
С лица обмоет грязь;
В моей охранной сотне
Отныне служит князь.

Не помня зла былого,
Недавнему врагу
Подайте чашку плова,
Кумыс и курагу...

Но духом тверд и светел,
Спокойно и легко
Насильнику ответил
Отважный Василько:

— Служить тебе не буду,
С тобой не буду есть.
Одно звучит повсюду
Святое слово «месть»!

...Батый, привычный к лести,
Нахмурился: — Добро!
Возьмите и повесьте
Упрямца за ребро!

Князь Василько погиб мученической смертью. В летописи мы читаем его предсмертную молитву, где он вспоминает любимую жену и детей: «Спаси чада моя Бориса и Глеба и отца моего епископа Кирилла и жену мою Марью»[27].

Тело князя Георгия Всеволодовича нашел на поле битвы ростовский епископ Кирилл, который возвращался с Белого озера. Тело Василька, брошенное врагами в лесу, увидела какая-то женщина, которая завернула его в саван и дала знать княгине Марье. Тела убитых княгиня Марья и епископ Кирилл привезли в Ростов и похоронили в главном соборе города. Остались в живых братья великого князя, не пришедшие на Сить. Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского и жениха Феодулии-Евфросинии Федора, стал великим князем после смерти брата. Однако нелегкое дело — хоронить павших — взяла на себя ростовская княгиня Марья.

По обычаю княгинь того времени княгиня Марья должна была принять пострижение у гроба мужа. Но она не собиралась идти в монастырь. Ей нужно было сохранить жизнь сыновьям, вырастить их (младшему не было и двух лет), помочь своему городу оправиться. Семилетний сын Борис стал князем Ростова, фактически же всем управляла княгиня Марья[28].

Княгиня Марья осталась одна, без всякой родственной помощи и поддержки. Отец Михаил Черниговский и брат Ростислав были в Венгрии, могущественный дядя — брат матери Даниил Галицкий — в далеком Галиче. Только сестра Феодулия-Евфросиния жила неподалеку в Суздальском монастыре. Предание рассказывает, что, когда к Суздалю подошли отряды Батыя и встали на Яруновой горе у реки Каменки, предав ее мечу и огню, по молитве святой Евфросинии они не тронули Ризположенского монастыря. Она скончалась в 1250 году, ненадолго пережив отца, который погиб мученической смертью в Орде у Батыя. В 1246 году к нему в ставку были вызваны князья Михаил Черниговский, Даниил Галицкий и Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского. Их сопровождал сын княгини Марьи Борис, в ту пору уже подросток, ростовский князь. Батый не забыл Михаилу Черниговскому ни смерти послов в Киеве, ни попыток поднять на борьбу Венгрию, где и теперь оставался его сын Ростислав.