Сила Разрушителя

«Дядь, ты что-нибудь понимаешь?» — обратился я к Игану. В ответ — абсолютная тишина. Твою ж мать! Если даже этот зануда исчез, дело пахнет керосином. Неужели моя Сила покинула меня? Нет, быть такого не может. Это часть силы Хаоса, а он у меня в крови. Может, это побочный эффект микстуры отшельника? Сам Игорь о нем не писал, но ведь и магом он не был! «Здорово», однако. Я принялся отчаянно растирать замерзшие ладони, хлопать себя по плечам, сделал пару десятков приседаний. Вроде слегка согрелся, но дождь тут же исправил это, заставив меня стучать зубами от холода. Я не сразу сообразил, что начал отбрасывать тень. А когда понял, задрал голову к плачущим небесам. Плотное одеяло грозовых туч прорвало в одном месте, и оттуда на меня ехидным глазом смотрела Соника. И ничего. Ни-че-го! Вообще. Дрон Пыльник, благодарю, дружище, что направил мою тропу именно сюда! Хрен с этой Силой, зато не превращаюсь в волка! Радость поднялась волной в груди, рванулась вверх по горлу, и я, не сдерживаясь, заорал от радости. Исцелен, исцелен, исцелен!!! Хрен тебе, Ярра, чтоб тебе на том свете серебряный крест на все пузо таскать! А раз и Сила заблокирована, то хрен и тебе, сестричка! Хрен вам всем!!! Я плясал в лужах, как безумный, разбрызгивая грязь и ежесекундно оскальзываясь. Наконец устав, упал на чурбак и рассмеялся в лицо окольцованной Сонике.

Рома

За дверью орал и шумел Артур. Фигасе, ломает папу! Надеюсь, он справится, но серебряную стрелу я все же заткнул за пояс. Мало ли… Судя по всему, ночка будет бессонной для нас обоих, так что я перебрался поближе к печи и подбросил полено. Огонь жадно набросился на подношение, защелкал и затрещал, облизывая сучки. Я не торопился закрывать заслонку, вглядываясь в завораживающий танец пламени. Осталось дождаться утра. Стук в дверь вывел меня из дремотного оцепенения. С трудом разогнув затекшую спину, проковылял к двери.

— Бать, это ты?

— Н-н-нет… Волк-к-ко… лак… Ик! — сообщили из-за двери.

Япона мать, он что, бухой?! Я вытащил серебряную стрелу, а второй рукой осторожно убрал засов в сторону. Отворил. Артур зашел внутрь, обдав меня облаком густого перегара.

— Пап, ты где так надрался?

Вместо ответа Арч-бухой-в-драбадан сунул мне уже знакомую флягу из-под свирепого царевского самогона. А сам как был, в одежде и грязной обуви, завалился на кровать, тут же огласив дом могучим храпом.

С трудом стащив с отца мокрые шмотки, я растопил печь посильнее. Всю ночь под ливнем — это не шутка, даже адская жидкость от пневмонии не гарантирует. Кстати, это распространенное заблуждение, что пьяные не мерзнут. Еще как мерзнут, только не чувствуют этого; сосуды расширяются, организм усиленно теряет тепло. Плюс печени и почкам здоровья точно не добавляется. Впрочем, чего я парюсь — есть же эликсир! Ну и ладно, пусть обсыхает и греется. Тем более что бесчувственное тулово Арча Бесстрашного сейчас выражало полное единение с миром и ни о каком ОРЗ решительно не хотело знать.

Я укутал отца одеялом и вышел во двор. Целая одежда и обувь еще ни о чем не говорят, он вполне мог раздеться перед трансформацией. А вот следы в грязи врать не будут. Слава богу, дождь к утру выдохся, воздух был чист и свеж, а небо стало почти безоблачным. Так, что тут у нас?.. Глубокие следы рифленых подошв были повсюду, а вот следов босой ноги или тем более лапы — ни одного! Я облегченно вздохнул — все получилось! Не будет Артур больше шерстью обрастать, и за это мышам надо не то что головку сыра выкатить — целую телегу пригнать! Заслужили. Вернувшись в дом, подумал и прикоснулся серебряной стрелой к торчащей из-под одеяла руке. Ноль реакции. Как храпел, так и храпит. Я закрыл дверь на засов, положил мышам на тарелку пару ложек каши: проголодаются — вылезут. Вот теперь можно и мне отдохнуть. На кровать ложиться не стал, уж очень могучий перегар там витал, а потому ограничился карематом и рюкзаком под голову. Видела бы нас сейчас бабушка! Я даже хихикнул, представив ее реакцию. И почти сразу же заснул.

Разбудило меня дуновение свежего воздуха в поясницу. Разлепив глаза, обнаружил открытую дверь и пустое ложе с аккуратно застеленным покрывалом. Хлюпанье и фырканье, доносившееся со двора, ясно указывало, куда девался мой неугомонный родитель. Вскоре объявился и он сам, вытирая с волос и голого торса воду ладонями.

— Проснулся, юнга? — Отец весело подмигнул мне, что при его опухшей физиономии получилось комично.

— Как видишь. Сам как?

— Да нормально. Пришел в себя. Мышам надо магарыч выкатить за помощь.

— Ты вчера его весь выжрал. Да и не будут мыши это ракетное топливо пить.

— Тогда… О! Ты им уже каши выдал. Молодец.

— Спасибо. Ладно, от болезни ты избавился. Что дальше делать будем?

— Как что? — удивился отец. — Завтракать и собираться. Ты на лодке по морю когда-нибудь ходил?..