Сила ненависти

Любая другая юная девушка из приличной семьи ужаснулась бы, едва подумав о том, что я танцевала, выставляя большую часть тела напоказ и не гнушаясь нормами приличия. Она посоветовала бы мне обратиться к врачу, чтобы тот проверил мою голову на предмет наличия мозгов, а затем снисходительным тоном предложила бы поискать танцевальную труппу, которой не приходилось бы существовать за счет нескольких непрофессиональных танцовщиц. Но к тому моменту мне уже было глубоко плевать на мнение окружающих, стоило только шагнуть на сцену и сделать то, что велела Керри, – выпустить себя настоящую. Этой Оливии было до лампочки на общественные устои и заботу отца, граничащую с тиранией, на тошнотворные лекции в университете. И на парня, что сотни раз отвергал ее кровоточащее сердце. Он предпочитал других девушек, каждая из которых казалась лучше и прекрасней и заставляла юную меня одним своим существованием корчиться на полу от зависти.

Я мечтала оставить позади все, что так или иначе делало меня слабой, безвольной и отвергнутой. Но пока мне пришлось проглотить горькую пилюлю покорности, будучи разоблаченной и униженной.

Воспоминания развеял шум автомобиля, скребущего шинами по подъездной дорожке. Мама, опрокинув стакан с кистями, вскочила и пулей вылетела из мастерской, оставив меня созерцать недорисованную картину белой птицы, парящей высоко в небе. Ее мощные крылья простирались на всю ширину холста. Вот бы стать этой птицей.

Роуэн, стоящий за дверью, дважды постучал, что, должно быть, означало «пора выходить» или «я тупой осел», кто разберет. Я осторожно собрала мамины принадлежности и вытерла перепачканный стул, но пятно от свежей краски только сильней расползлось по поверхности, впитываясь в обивку. Отбросив тряпку в сторону, я погасила свет и вышла из мастерской, плотно прикрыв дверь. Мой охранник оттолкнулся от стены и бесшумно, что было даже удивительно для такого исполина, последовал за мной в столовую, откуда уже доносились запах еды и голоса горничных.

Телефон в кармане юбки зажужжал, и я выудила его, чтобы взглянуть на экран, заслоняя собой от пристального взгляда Роуэна. Бесполезное занятие при моем росте в пять с половиной футов, так что он с легкостью заглянул мне через плечо, чего не позволял себе даже Кай, и неодобрительно хмыкнул, увидев на экране фотографию мисс Рейнбоу в сценическом костюме.

– Возражаешь? – с вызовом спросила, зная, что он не ответит. Тем не менее Роуэн кивнул, и я сбросила вызов. – Может, перестанешь таскаться за мной, хотя бы пока мы в доме?

Это было бесполезно, ведь мы оба знали, что, как только этот ужин закончится, Керри перезвонит, а я закроюсь у себя в комнате и отвечу наконец на все вопросы, что сыпались в мой адрес с момента ухода из клуба.

К моему удивлению, родителей в столовой не оказалось, тогда я присела на свое место в ожидании. Спустя полчаса одиночества и прослушивания глухого урчания в животе, отправилась на их поиски, приказав Роуэну оставаться на месте. Он протестующе вперил в меня карие глаза, но на этот раз не препятствовал.

Я решила начать с самого очевидного места – кабинета отца. Дверь была открыта, но никаких следов присутствия, за исключением зажженной сигары, оставленной на краю пепельницы, дым от которой струился к потолку. Предусмотрительно потушив ее, я вышла. Следующим пунктом была комната родителей, что находилась в противоположном от моего крыле, прямо над комнатой деда. Решив, что навещу его после ужина, поднялась на третий этаж и сразу же пожалела о своем решении. Приглушенные всхлипы мамы заставили мое сердце подскочить к горлу. На нетвердых ногах я зашагала по коридору, приоткрыв дверь.

– Ты обещал мне покончить с этим, – в сердцах прокричала мама, убирая руки от заплаканного лица и толкая отца в грудь.

Тот стоял подле нее на коленях и виновато глядел в пол.

– Я совершил ужасную ошибку, доверившись не тому человеку, прости меня, Лорен. Но я все исправлю, обещаю. – Он погладил ее колено и наклонился, чтобы поцеловать маму в макушку.