Одной из психологических проблем старения оказывается страх смерти. Люди напуганы вратами смерти. Но тело – всего лишь вместилище нашего сознания, и если удастся отождествить себя с сознанием, то можно спокойно размышлять о том, что тело постепенно разрушается, как старый автомобиль. Сначала слетает крыло, потом шины, одно за другим – и это предсказуемо. Но когда машина рушится полностью, сознание снова соединяется с самосознанием. И оно покидает эту конкретную среду.
МОЙЕРС: Итак, эти мифы должны рассказать нам о старении. Я спрашиваю, потому что большинство мифов рассказывают о молодости.
КЭМПБЕЛЛ: Да, это греческие мифы. Когда мы думаем о мифологии, то обычно подразумеваем либо греческую, либо библейскую мифологию. Греческой культуре свойственен акцент на человеческой природе и гуманизм. Отсюда и такой фокус на молодости и красоте.
Но они также уважают возраст. Умный старик и мудрец – уважаемые персонажи в греческой мифологии.
МОЙЕРС: А как в других культурах?
КЭМПБЕЛЛ: В них нет такого акцента на молодости.
МОЙЕРС: Вы говорите, что мифология начинается с образа смерти. Что вы имеете в виду?
КЭМПБЕЛЛ: Самые ранние доказательства какого-либо подобия мифологического мышления связаны с могилами.
МОЙЕРС: Вы имеете в виду, что люди видят жизнь, которая потом вдруг странным образом заканчивается, и они не могут понять, что происходит и куда она исчезает?
КЭМПБЕЛЛ: Что-то в этом роде. Попытайтесь представить, как вы себя чувствовали бы. Захоронения с оружием и жертвоприношениями, предназначенными для обеспечения умершему вечной жизни, – все это означает, что некогда был живой и теплый человек, который превратился в холодный разлагающийся труп. То есть было что-то, была жизнь, которая внезапно исчезла. Где она теперь?
МОЙЕРС: Как вы думаете, когда люди впервые осознали смерть?
КЭМПБЕЛЛ: Как только первые люди начали умирать. Животные тоже видят смерть, но вряд ли они размышляют о ней. Нет никаких доказательств того, что человек придавал какое-либо значение смерти вплоть до появления неандертальцев, которые стали хоронить умерших вместе с оружием и жертвенными животными.
МОЙЕРС: Какой цели служили эти жертвоприношения.
КЭМПБЕЛЛ: Этого я не знаю.
МОЙЕРС: Как вы предполагаете?
КЭМПБЕЛЛ: Я не могу ничего предположить. Существует огромный объем материала по этой теме, но есть какие-то вопросы, которые остаются без ответа. Раз у нас нет письменных источников, сложно предположить, о чем именно думали в то время люди. Все, чем мы обладаем, – результаты археологических раскопок, которые позволяют делать экстраполяцию на прошлое, но это опасно. Ясно одно: все эти захоронения свидетельствуют о том, что у древних людей были представления о загробной жизни, жизни за пределами видимого мира, другого уровня существования, который каким-то образом дополняет видимый уровень существования, являющийся нашей отправной точкой. На мой взгляд, это главная тема в мифологии: есть невидимый мир, который поддерживает мир видимый.
МОЙЕРС: То, чего мы не знаем, опирается на то, что мы знаем.
КЭМПБЕЛЛ: Да. Идея невидимой поддержки также связана с обществом, в котором живет человек. Общество существовало до него, будет существовать после него, и он является его членом. Мифы, которые связывают человека с его социальной группой, то есть племенные мифы, утверждают, что человек – орган более крупного организма. Общество само по себе служит органом еще более крупного организма, который представляет собой среду, то есть мир, в котором проживает племя. Основной смысл каждого ритуала – помочь человеку установить связь с некой морфологической структурой, превосходящей его собственное физическое тело.
Человек выживает, убивая, и именно поэтому в нем рождается чувство вины. Погребение говорит о том, что друг мой умер, но он спасется. И животные, которых я убиваю, тоже должны спастись. У самых первых охотников было представление о зверином божестве, таком повелителе животных, то есть о животном, которое управляет другими животными. Именно этот повелитель посылал других животных на убиение. Главный охотничий миф рассказывает о своего рода договоренностях между животным и человеческим мирами.
Животное добровольно отдает свою жизнь с пониманием того, что его жизнь не ограничена пределами физического мира и что оно вернется в землю или к Матери-природе через ритуал воскрешения. И этот ритуал воскрешения связан с главным охотничьим животным. Для индейцев американских равнин это зубр. На северо-западном побережье большие охотничьи праздники связаны с миграцией лосося. Главным животным Южной Африки считается очень красивая антилопа канна.
МОЙЕРС: И роль главного животного заключается в том, чтобы…
КЭМПБЕЛЛ: …обеспечивать пропитание.
МОЙЕРС: Таким образом, в ранних охотничьих обществах между людьми и животными существовал такой тип отношений, который предполагал, что одни будут съедать других.